"Хоббиты — была бы нужда да охота — могут работать как пчелки"

С момента переезда прошел целый месяц. Да нет, что там месяц - почти полтора месяца, которые изменили неказистый прежде домик до почти что неузнаваемости - то есть настолько, что для того, чтоб вписать обновленный коттедж обратно, Анри пришлось воспользоваться услугами специалиста, - слишком уж прянично и недостоверно выглядели заново побеленные стены, старательно расширенные окна витрин с темными выморенными рамами, слишком ровной и безупречной была черепица, оставляя впечатление новодела и несерьезности, которые скорее оттолкнут, чем привлекут покупателя.
Там, где на родине приходилось счищать лишайрик и мох, здесь пришлось "укоренить" строение обратно, добавив трещин, пыли, птичье гнездо под стропила, трескучую ступеньку у крыльца и вылинявшее пятно на том месте стены, где бликующие окна соседнего магазинчика позволяли местному солнышку фокусироваться слишком уж часто. Это самое пятно Анри, как и вывеску "Capa d'Arcizans", трудолюбиво малевал сам, так же точно старательно, как делал все прочее - наравне со своими помощниками и нанятыми работниками. На глазах у всех желающих, не то стремясь не прослыть богатеньким хлыщом, не то просто из большой и общеизвестной уже склонности к художествам: в обновленном магазине, среди панелей темного дерева, тяжеловесной мебели и нескольких громоздких, в полный рост, зеркал висели и портреты его кисти, изображающие известных мастеров прошлого и настоящего.

В целом обновлением он был доволен, и если дальние комнатки коттеджа, не предназначенные для чужих глаз, отвечаои его личным представлениям о скромности, почти спартанской, и простоте, то зал, небольшая гостиная для клиентов и святая святых примерочной были обставлены им в стиле добротной британской надежности. Подалуй единственное, чего здесь недоставало, был свет, но сетовать на то, что здесь, на севере, уже к пяти часам темнело в октябре означало проявлять крайнюю степень брюзжания.
Анри же к подобному склонен не был и сейчас, в самом конце рабочего дня, попросту зажигал одну лампу за другой, превращая унылые сумерки за окном в уютные теплые сумерки внутри.
За окнами витрин, за широкими плечами одетых с иголочки манекенов, уже недвижимых, чтобы не пугали прохожих во тьме, загорались один за другим огоньки Хогсмид. До того самого "времени пить чай" оставалось совсем немного и Анри, уже успевший отпустить всех своих "ранних птиц" размышлял, что скорее всего может себе позволить отлучиться за свежей выпечкой и вернуться назад без потерь. Пускай работы у его ателье было изрядно, клиентов, новых клиентов, ожидать здесь и сейчас было пока что...самонадеянно.

Мистер Розовый: А почему я Мистер Розовый?
Джо: Да потому что ты голубой, понятно? (С)
Бонд. Джеймс Бонд.

- Ну что вы, торг в моей профессии неуместен. Только продажи...
Он слышит эти шаги еще до того, как открывается дверь. Забавно все же устроено восприятие: когда твое крыльцо намеренно скрипит - ступенька-доносчик сигнализирует о входящем и его намерениях куда лучше дверного звонка, который д'Арсизан и не подумал повесить на входе. Ступенька надежнее и различает клиентов - тех, со скрипом, и этих, бесшумных, поворачиваться к ним спиною было бы не только невежливо, но и безрассудно...не существуй в природе щитовых артефактов.
Неожиданных клиентов. Хотя ожидаемых.
Анри был не настолько наивен, чтобы совсем уж не ожидать нерабочего визита. Скорее он не ожидал именно этого голоса, поскольку не числил этого рыцаря среди игроков.
Ошибся?
Или ошибся тот, кто давал ему информацию?
Или это была не ошибка?
Теперь это было не важно, фигура стояла на шахматной доске и не только передвинуть, коснуться ее - означало сделать ход. А для ходов было пока еще не время.
Тристан завершает с лампами, прежде, чем обернуться, а обернувшись, разглядывает того, кто теперь на свету. Весь?
- Не думал, что вам когда-либо понадобится мой костюм. Приятно снова познакомиться, мистер...?
Даже если ему не угрожают, тем более от того, что ему не угрожают - можно проявить и вежливость и любопытство одновременно: интересно же знать, как обращаться к старому коллеге сейчас, и как он сам хочет, чтобы к нему обращались. Тристану с этим отчасти повезло, он выступал почти открыто, но повезло ли Гавейну?
Анри улыбается и гостю и своим мыслям - к концу рабочего дня в голову лезут такие глупости.
- Похоже, вы мой последний клиент на сегодня, и я могу предложить вам чаю. Или чего-то покрепче, если вы конечно перевернете ту табличку на двери.
Открыто, у него сейчас настежь всё открыто и грех, на самом деле, этим не воспользоваться. В мирных целях.