Magic Britain: Magna Charta Libertatum |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Magic Britain: Magna Charta Libertatum » Морозильник » Архив эпизодов » С моста всегда отличный вид. 03.11.1966
С моста всегда отличный вид
|
|
|
03.11.1966
Продолжение разговора Сигнуса Блэка с Королем Коннахта
Предшествующие события: С.Блэк с семьей отмечает Самайн у Т.Бэрка и по секрету сообщает ирландскому королю о том, кто станет скоро наследником младшей ветви Блэков.
Предшествующая тема: Пока ещё горят огни Самайна. 02.11-03.11.1966
Участники эпизода
С.Блэк, Т.Бэрк
На этом витражном окне была «Лествица» и тот, кто рисовал её явно симпатизировал Аду. В солнечные дни пламя по-настоящему полыхало, а черти стаскивали оступившихся с таким восторгом, словно рекламировали на ярмарке последнее достижение артефактной промышленности. Святые, напротив, вид имели весьма насупленный и постный, словно бы говорили: «че пришел, идиот?! У нас тут даже проституток не снять!»
Впрочем, сейчас было слишком темно, чтобы увидеть тех или других. Ночь уравняла, положила всех в одну яму, закрыла стекло черным крепом. И где-то в такой же яме спал Риан О’Фланаган, мертвый Пересмешник из Коннемары, и от этой мысли было отчего-то так больно, что хотелось закричать в голос. Впрочем, это, конечно, не из-за него. С чего бы? Риан обычный мальчишка, они даже толком не общались в последние два года. Зачем бы ему, богоизбранному Королю, кого-то жалеть? Он Балор, существо не имеющее души. Это наверное злость. Кто-то убил его человека. Убил, и должен заплатить за это с процентами. Да, это злость. И боль в позвоночнике после гонки. Ненависть к жалкому калечному телу. А ещё зависть к тому, кто нравится сейчас Беллатрикс. Злость, зависть, ненависть. Да, это, конечно, они. Все ждут слабость. Все ждут, что он упадет на колени, испугается, забьется в угол, заплачет, как плакал с Реддлом. Может, это стало известным? Этот позор, что он везет гиппогрифов тому, кому по всем правилам должен был перерезать глотку и вырвать язык? Или то, что он не ответил Рудольфусу на тот удар? Просто смахнул кровь и продолжил завтракать. Или нет, то, что он простил графа Мейо. Слабак. Он разрешил ему поцеловать свой сапог, а должен был поставить этот сапог ему на череп. И теперь они говорят, и смеются у него за спиной вечной улыбкой Риана. Они смеются над ним, потому что он недостаточно… недостаточно что?
Бэрк быстро отер скопившуюся на ресницах влагу. Не хватало, чтобы ещё и Сигнус Блэк заметил, что с ним что-то не так. Нет, нужно успеть, взять себя в руки до того, как Плешивый зажжет последний светильник. До того, как мягкий золотой свет коснется черного дерева панелей, лизнет золото украшений и алый бархат обивки глубоких кресел. Высветит его собственную фигуру, хромую и тощую. Совсем не похожую на горделивый силуэт Короля Карактака.
Что стало с телом О’Фланагана? Бросили ли его в канаве. Или можно ждать голову к воротам?
Бэрк достал виски из бара, но понял, что пальцы слишком трясутся, чтобы прямо сейчас волнение не было заметно. Нет, с виски справится и Плешивый. Это работа домовиков, понимать желания хозяина. Иначе какой в них смысл?
А он должен успокоиться. Сделать глубокий вдох. Сейчас Самайн. Ещё два дня праздника, когда нельзя убивать гостей. Но Адо должен найти тех, кто летел тогда рядом с О’Конналлом. Найти и придержать до поры. Пойло. Девчонки. Или Адо, его прекрасный Золотой Адо тоже был с ними заодно? Может ли он сейчас доверять хоть кому-то? Особенно сейчас, когда Господь уснул и ждет своего возрождения. Они думают, что он слабый. Они все думают, что он слабый никчемный мальчишка. Все. Даже отец.
Бэрк улыбнулся и эта улыбка задрожала, странно скривила губы.
- Почему они все проверяют меня, мистер Блэк? Потому что мне четырнадцать? Или потому что я калека?
Свет уже охватил всю комнату, будто сам собой зажегся камин. Зазвенели, вытаскиваемые из бара стаканы. Плешивый делал свою работу, но не показывался на глаза. Как в тех случаях, когда не в настроении был Король Карактак.
Терренс опустился в кресло с высокой спинкой, оплел подлокотники тонкими длинными пальцами. Тряхнул головой, словно выгоняя из неё лишние мысли. Сделал глубокий медленный вдох. Заставил уголки губ ложится ровнее.
- Простите. Мы ведь совсем не это хотели обсуждать. Хотите виски? Кофе? Сигару?
Они с Терренсом Бэрком не успевают поговорить ни после ловли удачи, ни до, ни сразу после гонок на метлах, за которыми они - та часть семьи Блэк, что решила остаться на твердой земле - наблюдали со склона холма. Впрочем Сигнус и не рассчитывал на что-то подобное: их обоих растаскивают в стороны обязательства и ему остается только надеяться, что для юного короля Коннахта эти обязательства хотя бы вполовину так же приятны, как для него самого. Уже позже, когда праздник начинает медленно угасать вместе с огнями костров, он выхватывает фигуру Терренса Бэрка в толпе и успевает оказаться рядом с ним раньше, чем тот снова оказывается увлечен под руку круговоротом дел и своим доверенным человеком.
Сигнус спрашивает хочет ли Терренс Бэрк продолжить их разговор позже и получает утвердительный ответ. А вместе с ним еще одно приглашение, на этот раз куда более приватное. Это могло бы льстить, но нет и дело тут совсем не в хозяине.
Когда становится еще темнее и в коридорах и залах Бург-Кастла зажигаются свечи Сигнус дочерей и жену до отданных в их распоряжение гостевых комнат, переодевается и набрасывает на плечи простую, почти домашнюю мантию и отправляется туда, где они могли поговорить без ушей, которые можно было бы счесть лишними. Комната погружена в сумрак, когда он заходит в нее и садится в приготовленное для него кресло: в комнате нет буквально ни одного источника света. Они появляются потом, по одному, как будто домовик вовсе не спешит и этого света все равно недостаточно для того чтобы Терренс Бэрк полностью оказался на свету. Огонь в свечах - магических или обыкновенных? - дрожит и от этого дрожат и свет и тени, которые он рождает - они лепят из хозяина Бург-Кастла, так и не сменившего свой особый праздничный костюм, кого угодно, только не человека. Не спасает даже зажженный камин.
Его это не обманывает. Как не обманывают и слова. Хотя он пользуется ими и притом совершенно бессовестно - одно слово и король Коннахта превращается в "мистера Бэрка". Кто знает, может они так и до "Терренса" дойдут еще до того как бокалы покажут дно в первый раз.
- Мы можем обсуждать все что угодно, мистер Бэрк. И виски будет как раз кстати.
Что там говорили про семью Бэрк? Отравители?
Сигнус хмыкает собственным мыслям и потирает бровь. Для него день был долгим. Для Терренса он должно быть показался вечностью.
- Я не поздравил вас. Третье место - хороший выбор. Оказаться в числе победителей, но не расстроить никого тем, что все лучшее достается королю. Вашим гостям это должно было прийтись по душе так что они обязательно явятся и на следующий праздник. А те кто "проверяет" вас... Боюсь, я недостаточно осведомлен и не понимаю о ком идет речь. Поделитесь? В противном случае мой ответ будет недостаточно обоснован.
Хороший выбор. Выбор. Слово, которое на мгновение окрасило всё иначе. О, нет, Бэрк и так не был огорчен этим проигрышем, но слова Сигнуса Блэка перекраивали реальность. Придавали произошедшему новый, глубокий и очень правильный смысл. Такой, который совершенно не стоило зарывать землю. В отличие от тех, кто, возможно, был повинен в преступлении против Короля.
- Прекрасное объяснение того, что я упал с метлы, мистер Блэк!
Терренс вдруг засмеялся, влажно обнажая зубы. Потом подался чуть вперед, лишь на секунду морщась от боли в спине.
- Более того, какой удачный победитель подобрался! Если бы я обогнал всех, я был бы жадным. Если бы меня обогнал Макграт, все бы говорили, что он мой фаворит. А Грэди О’Конналл… он мне никто. Не мой вассал, не мой деловой партнер. Просто случайный парень, который умеет хорошо управляться с метлой. И, значит, гонка была абсолютно честной. Больше того!
О, да, раз уж они начали говорить о пользе, то стоило раскрутить произошедшее до последнего сикля. На все пятьдесят тысяч золотых галлеонов. И ещё на столько же сверху.
- Кровь в нём настолько разбавленная, что теперь я пойду к Дамблдору и Нобби Личу и буквально помашу перед их носом своей лояльностью. А, если я уже доказал свою лояльность на деле, то можно подумать и о будущем. Парочка новых государственных контрактов прекрасно пополнит мой бюджет.
Конечно, он уже отправил Личу письмо и так. Конечно, он уже и так ручкался с ним на Мабоне. Но теперь это ещё одна прекрасная тема для беседы и ненавязчивых комплиментов тем, кто “всего добился сам”. И, при удачном стечении обстоятельств, он выловит Господина Министра, как рыбу сачком, и подаст к столу Великой Ирландии ещё до начала Йоля.
- Пожалуй, с Вами вместе мы могли бы выиграть даже выборы в Британии. Особенно, если бы предложили альтернативным кандидатам денег... или уютное место в подвалах Кастла. - Плешивый уже разнес огневиски, и Бэрк со смехом приподнял свой бокал - Ваше здоровье!
Отредактировано Terrence T. Burke (2025-06-18 11:57:19)
- А этому требуется объяснение?
Это все что он говорит, но вопрос в общем-то риторический и нет ничего ужасного в том, что Терренс Бэрк не отвечает на него. Еще бы он ответил, у него внутри плещется столько всего, плещется, ударяясь о стенки горла и норовя перелиться через край. Остается только подставить бокал, чтобы ни одна капля не пролилась зря. То есть - внимательно слушать. Слова, смех, снова слова, больше и больше. Теории, объяснения, планы на будущее.
Все то, что Терренсу Бэрку хочется высказать вслух.
Сигнус примеряет на себя ярлык "первого встречного", которому вечно достается что-то такое: то слишком гордая королевская дочь в жены, то обет, то откровения, которые сразу и не придумаешь как применить к делу. Он не отец этому мальчишке, не дядюшка и даже не вассал, а значит не станет убеждать его сменить виски на что-то более соответствующее возрасту. Не станет увещевать, взывать к доводам рассудку или пугать, что такими темпами и выдающаяся смекалка и крепкая печень может потеряться на дне бутылки, где-то между попытками себя пожалеть. Для этого нужны были другие люди, а если им всем не было до того дела... В таком случае мистеру Бэрку стоило самому стать для себя и критиком и понимающим взрослым. Раз уж с другими не задалось.
Сигнус поднимает бокал, в который домовик щедро плеснул огневиски. Не "Старого Огдена", видимо что-то местное.
- Ваше здоровье, мистер Бэрк, - отзывается он и делает глоток на пробу, не спеша выпускать бокал из рук. - И всех благ. Мы и впрямь могли бы, пожалуй. Но, так уж вышло, что меня не интересуют ни выборы, ни победа на них. Ни в каком из качеств. Разве что в виде наглядной демонстрации того, что вся эта демократия несостоятельна и едва ли работает, когда доходит до дела.
Не то, чтобы Терренс стеснялся курить при Сигнусе Блэке. После шутки с Ивом Розье, о репутации волноваться не стоило. Сцена в библиотеке красноречиво намекала, что однажды француз в порыве очередного праведного возмущения во всеуслышание заявит, что Король Коннахта большой любитель травки и парней. И, конечно, травка сняла бы боль куда лучше виски, расслабила плечи и мышцы. Но второй раз за день было бы слишком много даже для него. И потому пришлось сделать большой глоток виски.
Это была любимая марка Короля Карактака, но причин такой любви Терренс пока не понимал. Горели все сорта почти одинаково хорошо. Одинаково хорошо обжигали горло, и куда легче шли с кофе и сливками. И так же одинаково ударяли в голову, заставляя на некоторое время мир вокруг шуметь и покачиваться, маскируя за этими волнами боль.
Бэрк на секунду шумно выдохнул, хотя, конечно, Главе Рода стоило бы пить огневиски, как чай. Пристроил бокал на подлокотнике, прислонил к опоре ноющий позвоночник.
- Почему же не интересуют, мистер Блэк? Вы же вроде бы любите науку, а тут их сразу целых три.
Терренс поймал взгляд собеседника и улыбнулся. Не то, чтобы Сигнус Блэк немедленно хотел узнать детали, но затыкать подвыпивших ирландцев могут разве что крепкие подзатыльники от их ирландских жен.
- Ну во-первых, наука о человеческих общностях. Если все кандидаты ваши, то совершенно не нужно склонять выбор избирателей намеренно. Вы можете создать чистый и незамутненный эксперимент, в котором можно оценивать влияние громких лозунгов на общественные умы. Происхождение кандидата. Или вот его чистоту крови. Кто лучше справится? Грязнокровка, полукровка, а, может, младший отпрыск незамутненно-чистокровного рода?
Во-вторых, статистика. Вы же должны просчитать, сколько и какого типа избирателей у вас будет. Понимать, что вы закрыли своими предвыборными кампаниями ожидания всех категорий интересующих вас масс.
Ну и…
После виски впалые щеки Бэрка утратили болезненную бледность, губы порозовели, а в золоте глаз заплясали огненные искры.
- Арифмантика! Нужно распределить ваши вложения в кандидатов с учетом предстоящей доходности так, чтобы в итоге все равно остаться в плюсе. Разве же это не прекрасно само по себе, мистер Блэк?!
Каждая из трех дочерей Сигнуса Блэка может с уверенностью заявить, что их отец мастер рассказывать сказки. Но слушать он умеет ничуть не хуже и сейчас слушает внимательно, не пытаясь изображать интерес, а по-настоящему с интересом. Складывает тезисы один к другому, выводит общий знаменатель о том, как то, что озвучивает мистер Бэрк говорит о нем самом. Но для того чтобы написать ответ заданы еще не все условия. Хотя парочке неизвестных лучше такими и остаться - без них, наверное, задачка окажется слишком легкой.
"Что же она в тебе рассмотрела?" - вопрос, на который у Сигнуса Блэка пока нет другого ответа кроме как "Керн", но этот ответ ему не нравится. Даже если он верен.
- Похоже, что вам по душе крупные формы.
Он улыбается, щурится, даже не пытаясь как-то специально держать лицо. Отмалчиваться не имеет смысла, иначе какой же это разговор. Как и прятаться за бокалом. Впрочем, он и не пытается, только подносит его к лицу еще раз, принюхиваясь к содержимому, вместо того чтобы сделать глоток. Никакого намека на торф и патоку, которыми дышит виски с острова Айла. Неплохо, совсем неплохо, просто несколько непривычно. И никаких странных примесей не чувствуется тоже.
- И деньги. Знаете, управлять толпой куда легче, чем одним единственным человеком. Мои предки возвели это умение в ранг искусства, а там где начинаются его владения нет места для науки. Что до меня... мне больше по вкусу более камерные эксперименты.
Отредактировано Cygnus A. Black (2025-06-20 21:12:20)
- Управлять одним единственным человеком… - Бэрк на минуту наклоняет голову набок, пробует эту возможность на вкус. Он тоже что-то умеет. Во всяком случае, знает рецепты. Но нет, у него это слишком коротко. Топорно. Грязно. Герцог Сассекса о чем-то другом. О чем-то изящном, как иллюзии Стеффана Розье. О чем-то, что навсегда входит в душу, как… боль.
- Да, это великолепный навык. Особенно, управлять тем самым человеком, кто управляет потом миллионами.
Терренс поднимает бокал и улыбается. Герцог ему нравится. Он кажется спокойным, надежным, внимательным. Да, наверное, это тоже иллюзия. Но она кажется такой настоящей. Такой притягательной. Быть может, это тоже часть того самого таланта. Фамильного искусства Блэков.
Или все дело в виски?
Адо приложил столько усилий, чтобы привести в чувство своего короля после гонки на метлах. Кажется, его старания пошли прахом.
- Вы правы, мистер Блэк. Я люблю власть. Люблю деньги. Не зря кровь, крест и золото на гербе моего Рода. А ещё я люблю вашу дочь.
Да, Беллатрикс выбрала другого. Да, это было так явно. Так на глазах у всех. Да, герцог не заметил бы этого только если отчего-то ослеп на оба глаза. Но разве это что-то меняет?
Будет ли он выглядеть слабохарактерным дурачком? Возможно. Но он и так слабохарактерный дурачок, раз позволил кому-то убить Пересмешника из Коннемары и верить после этого в долгую жизнь. Или в легкую смерть.
- И вы ведь не просто так сказали мне о новом Наследнике. И не просто для того, чтобы я не вздумал набиваться вам в зятья. Было же и ещё что-то, верно?
Бэрк смотрит на своего собеседника. Внимательно. Пристально. Цепко. Золотом сокола. Синевой?
- Может, в этом вашем «камерном эксперименте» осталась роль и для меня?
Отредактировано Terrence T. Burke (2025-06-21 14:27:39)
- Власть и деньги. Но кровь, крест и золото. Не хватает чего-то еще для третьей пары.
Не считать же этим чем-то "любовь" к его дочери?
Сигнус Блэк не удивлен - это было бы так странно, учитывая ответы, которые он получил несколько часов назад. Все эти "я хотел, чтобы она приехала", "хотел показать ей Самайн и Ирландию", "хотел бы, чтоб она осталась". Все взгляды. И спрашивать у Терренса Бэрка о какой из его дочерей идет речь тоже не спешит, хотя в других обстоятельствах мог бы легко поставить на Андромеду.
Он не удивлен и не пытается изобразить удивление даже из вежливости. Чем раньше молодой коннахтский король познакомится и с такой реакцией на свои эскапады, тем лучше. И лучше, если это будет кто-то, кого он не сможет велеть бросить в подвалы Бург-Кастла просто потому что эта реакция ему не понравилась.
- Я сказал вам о "новом" наследнике, потому что вы стояли рядом со мной. И я хотел отблагодарить вас за приглашение на праздник - поделиться с вами информацией прежде чем о ней узнает кто-то еще. Это весь смысл, который я вкладывал в свои слова. Если угодно можете поискать еще что-нибудь. Но достоверность ваших находок я не смогу подтвердить.
Играть с Терренсом в гляделки занятно. Не настолько чтобы тратить на это весь вечер, но достаточно чтобы не отводить взгляд только потому что в комнате есть еще на что посмотреть. Ее богатым убранством и витражом, почти потерявшимся на фоне темного неба, можно было бы удивить или заинтересовать кого-то вроде распорядителя праздника, если бы ему хоть раз довелось здесь оказаться, но не кого-то из семьи Блэк.
- Вы сказали, что любите мою дочь. Чего вы хотите услышать от меня, сообщив это? Любовь это прекрасное чувство, которое убило людей не меньше, а может и больше, чем вся боевая магия вместе взятая. Я не могу запретить вам испытывать его к кому или чему угодно и сталкиваться с последствиями. Но подумайте сами, что из озвученного за последние минуты вы любите больше и что эта "любовь" для вас значит? Вы назвали три "имени".
Бокал глухо звякает, опускаясь на стол. Виски в нем перестает дрожать на исходе четвертой секунды.
Отредактировано Cygnus A. Black (2025-06-22 20:27:33)
Герцог Сассекса злится? Почему? Бэрк не понимает причины, лишь смотрит на то, как волнуется виски в чужом бокале. И, да, если бы этот глухой стук стекла раздался под рукой его собственного отца, через секунду он, Терренс, уже хрипел бы от удушья, пытаясь сопротивляться магии с тем же отчаянием, с каким сопротивляются упавшей на плечи скале.
Но Сигнус Блэк здесь не король, и потому все ещё очень вежлив. И это приятно. Чертовски приятно. Почти восхитительно. Терренс невольно приподнимает в улыбке уголки тонких губ.
- Значит, роли для меня не придумано? Очень жаль. Соглашаться сейчас было бы приятнее, чем навязчиво предлагать самому. Но я предлагаю. Если Беллатрикс будет нужна помощь, я сделаю для неё, что смогу.
Может ли он много или мало? Наверное, зависит от точки зрения. От задачи. От способа. От расстановки других шахматных фигур. От места на поле. Слишком много факторов, которые пока неизвестны ему самому.
Единственное, что Бэрк понял почти наверняка, так это то, что отец Беллатрикс от него не в восторге. Из-за излишней прямоты. Или из-за этого «я люблю», сказанного без приличествующего случаю заикания.
Герцог Сассекса хотел бы говорить с четырнадцатилетним мальчиком? Таким, какого видел Стеффан Розье? Но он не мальчик. Он Балор. Владыка мертвых. Король. Что уж теперь поделать?
- Третье - Господь. Но что бы я ни называл, это будет значить «Ирландия». Богатая, сильная и свободная. Это цель моей жизни и та причина, по которой Керн вернул меня в мир.
Отредактировано Terrence T. Burke (2025-06-23 18:35:45)
Стекло ударяется о деревянную поверхность стола - что в этом такого? Природа, а потом, приложивший к ним руку человек, сделали их такими, наделили их возможностью издавать звук и они звучат. Только и всего.
- Я не пишу пьесы. А вы не похожи на того, кто в них играет. Вам ведь не нравится действовать по указке?
По указке кого угодно кроме, потому что третье... Третье - Господь. В самом деле, странно, что не первое.
Сигнус чуть склоняет голову к плечу, но так и не меняется в лице и продолжает смотреть на Терренса Бэрка. Он ничего не имеет против чужой веры, но люди которые вывешивают ее на штандарт и демонстрируют при каждом удобном случае для него делятся на две категории: те кто на самом деле только делает вид, что верит, на деле же просто используя известный образ, и фанатики. С первыми можно иметь дело, но вторые. Никогда не знаешь что именно щелкнет у них в голове и чьи мысли и действия окажутся вдруг недостаточно праведными.
- Если мы начали говорить о предложении помощи, вам стоит сказать об этом ей. И услышать от нее готова ли она принять вашу помощь. Но прежде чем вы сделаете это, подумайте, как поступите, если вам придется делать выбор между Ирландией и тем, что вы пообещаете ей. Не боитесь потерять расположение О`Брайенов и Манстера вместе с ним? Впрочем, нет, это слишком легкий вопрос для такого вечера, а прошлого вы все же попытались избежать. Так что, простите меня за то, что я задам его снова. Что вы выберете, если вам придется выбирать между моей дочерью и волей вашего бога, господин Жрец?
Отредактировано Cygnus A. Black (2025-06-25 21:23:14)
Нравится ли ему действовать по указке? Может и да. Ведь Сигнус Блэк говорит без контекста. А он важен, так важен, так жизненно важен, что вне его любой из ответов становится ложью. И Бэрк на секунду прячет улыбку за прозрачным бокалом. Не делая глотка, только смачивая губы. А после - возвращает собеседнику взгляд и слегка пожимает плечами:
- Зависит от роли. Когда мой Господь велит мне стать Королем всей Ирландии, я подчиняюсь. Подчиняюсь с охотой.
Боится ли он? Боится ли он, если озвучивает волю Бога так часто, что только ленивый о ней не знает. Разве кто-то не принял? Разве кто-то посмел пойти против Бога?
Да, Пересмешник из Коннемары. Это больно, так больно, так больно. Но он найдет того, кто это сделал. И боль до последней капли вернется. Наполнится огнем и ядом. Растечется по венам Убийц. Они сами попросят, заплачут о смерти. А, когда их черепа лягут к подножию алого трона, больше никто возроптать не посмеет. Прах к праху. Тлен к тлену.
Но Сигнус Блэк снова о Беллатрикс. Поговорить с ней? Они говорили. Но, может быть, это должно быть тайной. Он поговорит ещё раз, если Глава благородного Рода отошел от дел вовсе. Да, поговорит. Почему бы и нет? Может, так даже лучше. К чему беспокоить того, кто не хочет? Бэрк просто кивает, принимая чужие слова.
Вопросы про Бога сложнее. Или проще? Или это виски качает комнату, делая всё простым, черным и алым?
- Вы любите дочерей или дышать, Мистер Блэк? В Вашем вопросе слышится что-то похожее.
Как лучше объяснить свою мысль? Тому, кто не знает Господа в своём сердце. Тому, кто не может осознать, ощутить Его силу? На мгновение Бэрк сводит на переносице темно-рыжие брови, отыскивая подходящие слова и фразы.
- Когда я не исполню волю Великого Бога, я просто умру. Без всех этих сомнений и необходимости делать выбор. Но… - на мгновение Терренс улыбается, влажно сверкает зубами - Бог знает прошлое и будущее, слова и мысли. Он велик и всеобъемлющ. И, если я всё ещё жив, то значит, всё будет правильно.
Он мог бы добавить, что Керн сам её выбрал. Иначе откуда это темное пламя? Откуда фразы про Круахан Ай? Но с Сигнуса Блэка, пожалуй, хватит и сказанного. Тем более, есть новый вопрос. И он куда интересней, чем то, что когда-нибудь скажет О’Брайен.
- А вы не боитесь, что после вашей смерти, все прочие Блэки, те, у кого есть свои сыновья, кто тоже формально имеет право, наплюют на Ваше решение. Пойдут в суд. К Министру. К очередному английскому воплощению короля. Есть ли у вас что-то, что могло бы сделать наследование девочкой легитимным?
Отредактировано Terrence T. Burke (2025-06-27 21:33:15)
Он придерживает слова о том, что бог удивительным образом велит делать мистеру Бэрку только то, что совпадает с его собственными желаниями. Придерживает, потому что тогда разговор может свернуть или оборваться слишком рано. Тем более, что Терренс Бэрк продолжает говорить разное и перебивать его...
Сигнусу кажется, что он и прежде не пытался перебивать, но теперь не перебивает осознанно. Не из вежливости или желания не обрывать этот разговор, чтобы посмотреть куда же он приведет. Теперь Сигнус собирает не только слова и паузы между ними, слишком долгие для того чтобы просто перевести дыхание или но и жесты и мимику. Все эти взгляды, которые чем дальше, тем больше теряют остроту и вовсе не от того что в комнате становится темнее. Все смазанные улыбки, лицо, которое не удалось удержать и едва заметно вздрогнувшие пальцы, которым, возможно, показалось, что бокал уже выскальзывает из них. Сигнус собирает все эти детали и развешивает на воображаемой стене, отведенной специально для мистера Терренса Бэрка, Короля Коннахта и Тир Конайлла, главы рода Бэрк и жреца Кернуна. Наверняка у него были еще имена, о которых Сигнусу было неизвестно. Пока что.
- Я люблю своих дочерей, мистер Бэрк. Они не были необходимы мне как воздух, но раз речь идет о любви, то выбор очевиден. Надеюсь, вы не решите попытаться прямо сейчас доказать мне, что я ошибаюсь.
Голос звучит все так же спокойно, как будто речь не идет о тех самых особенных чарах семьи Бэрк и тому как именно они обычно применяются. Да и последние произнесенные Сигнусом слова - это не вопрос. И они не звучит как вопрос. А этого "надеюсь" в них на самом деле едва-едва.
- Разумеется, я боюсь этого. Я ведь люблю своих дочерей. Но я не спешу умереть как можно быстрее. К тому же, если обратиться к истории, может быть копнуть чуть глубже Старого Закона, о котором так любят говорить, то обнаружится, что женщины рода Блэк изначально имели права наследования. Я не такой уж новатор в этом вопросе, мистер Бэрк, просто возвращаю свою семью к ее настоящим истокам. А те, кому это придется не по нраву настолько чтобы отправиться в Визенгамот или к министру... Тому, кто соберется это сделать ведь тоже придется быть живым. Я ответил на ваш вопрос?
Отредактировано Cygnus A. Black (2025-06-29 16:33:33)
Голос собеседника так приятен. На мгновение Бэрк закрывает глаза, и открыть их назад так трудно, так мучительно трудно. Сигнус Блэк говорит о корнях, истоках. И ведь правда, он ничего не знает о девушке, которой хотел обладать. Откуда они пришли? Откуда взялись три ворона на гербе? Он смотрел на карту, прикидывая чужие земли. Пытался узнать годовой доход… прочувствовать золото, вместо души. Кто они?
Женщины имели право наследования. Как кхаси. Те, рядом с которыми нашли последнюю книгу для лондонской лавки. Возвращение к истокам. До Старого закона. К тем, что древнее всего. Древнее культа Великого Бога. Там, где была только Темная Матерь, из чрева которой родился весь мир…
Бэрк вертит чужие слова на языке, и вдруг улыбается. Сияя золотом взгляда. Да, он спрашивал Беллатрикс о будущем. Но её ответ был иным, другим. О любви, об общности, о нежелании проливать кровь тех, своих. Она медлила, когда он говорил о войне. Её отец мыслит иначе. Он идет по пустому залу, и от шагов гремит эхо, чудесное эхо Ада Балора.
Бэрк щелкает пальцами, заставляя воздух рядом с подлокотником кресла вздрогнуть, проявиться мохнатыми ушами домовика. Командует тихо:
- Кофе. И зеленый флакон с верхней полки в моей зельеварной.
Воздух пахнет кровью и инеем. Сигнус Блэк говорит о войне, о танце Самайна. О луне, безудержно синей. А после - неистово-красной. Они вернутся к истокам. И, значит, вернутся и те, остальные Блэки. Вскинут руки с кинжалами друг против друга. Чья правда достойнее. Кто должен наследовать в силу традиций.
- Коннахтом правила женщина. Божественная королева Медб. Она до сих пор спит на нашей земле и пирует в её чертогах. Непреклонная и свободная… как она.
Бэрк улыбается. Медвяная. Огненная. Кровавая. Как Беллатрикс. Такая же.
- Я ведь ещё не сделал Вам подарок на Самайн, Мистер Блэк. Что-то такое, чего больше нет ни у кого в целом мире. И что будет Вам гораздо нужнее, чем мне.
Чашка кофе и пузырек появляются под рукой, но Терренс кивает, и пузырек возникает рядом с креслом Сигнуса Блэка. Рядом с такой же чашкой.
- В Британии делать такие подарки не принято. Но ведь мы не в Британии, правда? Это «Слезы Господа». Одна из последних вещиц, которую сделал мой покойный отец.
Должен ли он объяснить, рассказать о свойствах? О том, как быстро, и в мучениях ли… Но разве глава Отдела Тайн не любит сюрпризы и тайны? Он сам любит тайны. Такие. Другие. Бэрк улыбается и золото его глаз сияет, переливается болотным огнем:
- Расскажите мне о вашей семье. Той, до всего. До Старого закона. В истоках.
Одно удачное слово - может два, тут Сигнус не уверен в точной дозировке - и настроение Терренса Бэрка меняется словно по волшебству. Сонная хмарь оказывается скинута, в глазах снова появляется интерес, а пальцы отработанным жестом выдают звонкий щелчок. Следом за этим в комнате появляются две чашки и один флакон с зельем, который двигается будто шахматная фигура. Королева или ладья? Нет, определенно, второе. Королев дарить не принято ни в Британии, ни в Ирландии, ни в самых далеких уголках обитаемых земель.
- Сейчас у Коннахта тоже есть королева. Ваша матушка. И двум королевам разом не бывать.
Он не пытается обвинить Терренса в чем либо, потому что как бы высоко тот себя не ставил, в мире все еще были вещи, которые не зависели от него. Они могли бы быть изменены его рукой, стоило только приложить некоторое усилие, но кроме усилия нужен был еще повод. По крайней мере для тех, кто знает, что, после, придется оправдываться.
- Мне безразлично, что "принято" в Британии, мистер Бэрк. Но я не знал, что на Самайн в ваших землях принято дарить подарки. Уверены, что хотите расстаться с ним?
Он указывает на флакон, но не касается его. Запах кофе окутывает голову - непривычный, в Блэк Клиф всегда отдавали предпочтение чаю и горячему вину - но куда приятнее многих запахов, с которыми за свою жизнь Сигнус успел познакомиться. Он думает, что знает ответ, но все равно хочет услышать его от Терренса Бэрка лично. Услышать и, может быть, пообещать что-то в свою очередь. А может быть нет, незачем ждать.
- О, неужели вы хотите услышать как я рассказываю сказки? Это большая честь, но если я начну, мы рискуем задержаться здесь до рассвета. Можно ограничиться кратким пересказом, но тогда история неизбежно потеряет половину очарования. Я могу подсказать вам правильную книгу, в которой можно найти некоторые ответы, но если бы вы хотели копаться в книгах, сидели бы в библиотеке, а не здесь. Давайте сделаем так: вы зажжете новую свечу и, пока она не догорит, я буду говорить, а вы - слушать.
Отредактировано Cygnus A. Black (2025-06-30 19:33:24)
Уверен ли он? Он часто бывает неуверен. В реальности происходящего. В том, как точно трактовать Знаки Великого Бога. В собственных знаниях и источнике этих знаний. В том, жив ли с Литы по-настоящему. Но нет, не в действиях. Больше нет. Не в действиях, не в словах, не в желаниях.
Он хочет сделать подарок. И хочет послушать историю. Что в этом такого? И, конечно, он мог бы приказать Плешивому найти такую свечку, под которую Сигнус Блэк стал бы говорить до позднего завтрака. Но кивает на те, что горят в канделябрах. У Короля мертвых есть дела там, по другую сторону замковой стены, и времени до утра просто нет. Но, кто знает, быть может это отличный повод встретиться снова?
Недосказанные истории жгут ладони, как темное пламя.
- Какой у Вас интересный способ измерять время, Мистер Блэк. Свеча как жизнь. Короткая, длинная, белая, алая. Всегда конечная.
Бэрк улыбается, делает большой глоток кофе - жалкая попытка удержать здравость мыслей.
У них будет в золотом подсвечнике, как все в этом доме. Кровь, крест и золото. И пока огонек над ней ещё не зажегся, Терренс добавляет с кивком на флакон:
- Я уверен. Будьте уверены и Вы. Я не знаю всего рецепта. А отец редко варил противоядия. Это казалось ему… смешным.
Отредактировано Terrence T. Burke (2025-07-01 01:14:19)
Пока он рассматривает флакон с зельем, пытаясь примерить к нему несуществующую этикетку, свеча успевает занять свое место между ними и зажечься. И раз так, уже не нужно рассказывать о том, почему такого способа измерить время, далекого от идеальности часов, им будет достаточно. В этот раз точно, а что будет дальше еще не определено.
Золоченому подсвечнику идут отблески пламени, делая его блеск еще дороже, хотя казалось бы, зачем это золоту. Сигнус прикрывает глаза и так смотрит на размытый огонек свечи, на медленно подтапливающийся воск. Он обращается к собственной памяти, из которой, как из хранилища, нужно достать эту историю, и улыбается, едва заметно.
Другие истории, сказки, подобные этой, оказываются забыты. Некоторые вспоминают по особым поводам, сдувают с них вековую пыль, больше похожую на прах героев, от которых не осталось ничего, кроме имен, и издалека демонстрируют потомкам или тем, кто по неосторожности рискнул проявить интерес. Но это, нет, эта не такая. Ее страницы хранили не так уж бережно и на них хватает пятен от соленой воды, вина и крови, но каждая их них тщательно очищена, пробелы в тексте заполнены, а сами страницы сшиты одна с другой нитями, которые может создать только человек. Если хотя бы часть задуманного им воплотится в жизнь - эта история не будет забыта.
- Ваши предки приплыли на эту землю с севера. Наши - с юга. О тех, что явились с Вильгельмом знают многие. Даже те, кто хотел бы не знать или, может быть, забыть. Нормандцы высадились на южном побережье и меньше чем через месяц разбили подоспевшее туда войско короля. Те наши предки еще воевали в первых рядах, вели людей за собой буквально. В те времена в Нормандии было множество рыцарей, которые не подчинялись герцогам напрямую - все они были собраны под одни знамена. А вслед за ними под те же знамена встали солдаты из Мэна, Аквитании, Фландрии, Бретани, Пикардии, Артуа и других стран. Наемники. Семь тысяч человек, кони и припасы были погружены на корабли и пересекли на них Ла Манш, чтобы принести Вильгельму победу и сделать его "Завоевателем". После победы при Гастингсе Лондон сопротивлялся... недолго.
Сигнус улыбается так, будто прямо сейчас эта победа и череда дальнейших событий, для которых она послужила отправной точкой проходит у него перед глазами. Но это не конец истории и даже не ее начало, только петля, которую он закладывает, чтобы соединить две нити узелком и отправится по второй в обратную сторону. К одному из двух истоков. Ведь Терренс Бэрк хотел услышать совсем не о нормандцах. И отказать ему в этом желании нельзя, потому что те, что ждут своей очереди для того чтобы быть представленными во всем своем блеске и силе, никогда не должны были быть забыты.
- Но этой победы - Англии, целиком и полностью - нельзя было бы добиться так быстро, если бы не женщины, которые встретили рыцарей Вильгельма на этой земле. Они были рождены уже здесь, но их кровь звучала иначе, их вера была другой и колдовство, которое они носили в своей груди и которым дышали, было родом из земель, что лежали далеко к юго-западу от Нормандии. Без них, у Гарольда Годвинсона был бы шанс спастись, но это был хороший союз, который обещал принести им благо. И каждая из сторон получила то, что ей было обещано. Вильгельм получил жизнь его главного соперника. А одна из тех, кто принес ему эту самую жизнь - мужчину из числа нормандских рыцарей, которого она захотела бы назвать своим мужем, а вместе с ним титул герцогини и земли под стать титулу. Тогда, незадолго до битвы при Гастингсе, впервые прозвучало имя Блэк. Ужасно традиционно, вот только линия наследования долгое время оставалась женской. Хотите знать, куда уводят следы той женщины?
Отредактировано Cygnus A. Black (2025-07-02 23:06:06)
Про норманнов он знает. Да, его предки тоже были одними из них, тех. В погоне за своей Благословенной плутали, искали пути, забывали о цели. Возвращались. Всегда возвращались. С новыми копьями и щитами. С заклятыми друзьями. Чтобы взять в ладони, вкусить. Отдать поцелуй, пахнущий сталью и кровью. Моя.
Ещё до норманнов. Раньше, гораздо раньше. Фоморы и сиды. Балор против Луга. Но нет, ещё раньше, когда пришли они с моря, покинув стеклянную башню Коннанда. Взращенные возлюбленной матерью Домну - колыбелью Бездны и Хаоса.
Да, он знает. Он один из них, тех. Он Балор. Сколько бы мало в нем ни осталось того, первородного яда и пламени, он помнит, кто он. И помнит, что венчан с этой землей кровью и сталью, болью и золотом. Моя.
Другое дело те, кто были теми, вторыми в свите Вильгельма. Когда-то пришедшими с юга.
Женщины. Колдуньи. О них Бэрк не знает. Что было южнее? На юго-западе от Нормандии?
Италия? Рим? Тот самый, первый, Великий? Но кто был там? Какая богиня могла насылать проклятия? Ведь Сигнус Блэк кажется говорит о проклятии. Кто мог сохранять за собою власть, если правили Римом мужчины? Бэрк не силен в пантеоне тех, уже забытых божеств. Но их Юпитер вполне патриарх.
Но может быть дальше? Раньше? Колхида? Там, где жила Медея. Безумная, бешеная, заставившая считаться с собой даже богов.
Ещё дальше? Индия? Царевна Мадхава, дочь вселенского царя Яяти? Шикхандини, принцесса Панчала, повергнувшая великого Бришму на ложе из стрел?
Бэрк разглядывает черные волосы Сигнуса Блэка, его выразительный профиль. Но любое предположение кажется зыбким. Туманным. Оспоримым. Но ему и не нужно предполагать и доказывать. Только слушать. Хотеть узнать продолжение. И Терренс улыбается, добавляя просто, на выдохе:
- Хочу. Конечно, хочу, мистер Блэк.
Сигнус прикрывает глаза - ему совсем не нужно следить за свечой. Та будет гореть ровно столько, сколько нужно и ни мгновением меньше. Он кивает, когда Терренс Бэрк озвучивает свое желание - люди не должны стыдиться говорить о том, чего хотят, иначе никогда не получат этого. Озвученное желание тоже не гарантирует своего исполнения, но это первый шаг на этом пути и без сомнения очень важный.
Сигнусу легко рассказывать. Он знает из этой истории все, что только можно было узнать. Он собрал ее по обрывкам и составил их воедино, заполняя пробелы догадками и теориями, ища им подтверждение, или напротив, безжалостно выдергивая эти нити, если они оказывались ложными. Потому что ложная нить может привести только в центр лабиринта, прямо в лапы Минотавра. Но совершенно точно не к выходу и спасению. Он знает имена - бывшего безземельного рыцаря, единственным богатством которого была магия и умение вести за собой людей так легко, будто это ему они служили, и той женщины, колдуньи, с которой он столкнулся на белых меловых скалах. История сохранила их, вписав одного в длинный список свиты Вильгельма Завоевателя, а вторую упомянув после, как ту, что снискала и сохранила особое расположение короля.
Тривия. Жаль он никогда не узнает, понял ли тот Ричард с кем имел дело с самого начала или нет. Чье имя она носила.
Предыстория рыцаря терялись где-то в Аквитании, не позволяя разобраться кем он был прежде, но ее следы, как бусины из янтаря, Сигнусу удалось отыскать. Хоть и не без труда, но оно того стоило.
- Предки той женщины пришли из Римской Империи. Не с первыми легионами, чьи шаги меряли земли Британии, но с одними из первых. Как только стало понятно, что Рим пустил здесь корни и их не получится выкорчевать даже если отбросить Империю назад. Потому что люди никуда не исчезнут, разве что каждому из них перерезать горло. Но сколько бы крови тогда пролилось зря? И когда Империя угасла - ее предки остались. Она была жрицей. Вы должно быть знаете богиню которой она служила как Гекату. Римляне называли ее Тривия. Богиня трех дорог. Покровительница колдовства и темной магии. С факелом в руках и змеями в волосах, в окружении своры собак, она выходила на свою охоту среди призраков и мертвецов. Предки той женщины, что стала одним из истоков нашей семьи принесли свою богиню и веру в нее через море и смогли взрастить ее в детях на чужой земле, сделав эту землю своей. Со временем вера сошла на нет, а богиня перестала давать знаки своим дочерям, но сила осталась. И останется впредь, потому что она течет в крови, а не опирается на веру. Нужно только уметь обратиться к ней.
С факелом в окружении своры собак… с призраками и мертвецами… змееволосая… Беллатрикс Тривия Блэк…
Терренс на мгновение смотрит куда-то внутрь своего бокала с виски, медленно перекатывая мысли, как янтарный напиток. У него ведь есть эти факелы, зажженные в Самайн. Есть даже призраки. И синяя луна, там, по другую сторону витражных окон. Ослепительно-синяя луна мертвых. Он не видит её, но чувствует каждой клеточкой, словно свет её проникает сквозь спинку высокого кресла, сквозь плотную траурную одежду. Касается неприятно-худого, нескладного тела. Проникает сквозь кожу, до цели, до сердца…
Есть ли здесь Рим? Его остатки, осколки. Или все то Господь Бог Керн. И та, вторая, темная, лунная, обжигающая зимним холодом после Самайна. И после - расцветающая в Белтейн, открывающая навстречу объятия юной чарующей девой?
Сила, без веры. Тьма, лишенная Господа. В голосе Сигнуса Блэка почти чувствовалась эта гордость за то, что он - сам по себе. Творец своей судьбы и мера всех вещей. Но было ли это правдой? И была ли их нынешняя сила, той, прежней? Или только осколком, камешком, каплей. Тенью былого могущества. Бриллиантовой пылью от тени бриллианта.
Ведь все же не зря они встретились. Так. Случайно. Перед Самайном. Накануне того, чтобы вернуть и вернуться к прошлому. К тому, что там, в фамильной истории Блэков. И дальше, ещё дальше. За первым слоем магии, за гранью миров и тонких материй.
Не зря Беллатрикс вспыхнула темным огнем, стоило лишь произнести про Круахан Ай. Она нуждалась в нем. Несла эту искру в крови из поколение в поколение, чтобы восстать, вернуть, воплотить…
Бэрк задумчиво делает глоток, скользит взглядом к огоньку свечи, и к огню взгляда Сигнуса Блэка. Медленно-медленно, словно во сне. Наверное, герцог Сассекса пришел бы в ужас, вылил бы яд ему в виски. Но разве будущее не предопределено? Не все, но то, которого можно было достичь. Достичь, если биться.
- Не сочтите за оскорбление, мистер Блэк, но у меня другая позиция в части религии. И с моей точки зрения, отрицание Бога ведет к… - он медленно подбирает нужное слово, хотя, может, и вовсе не стоило их подбирать. Промолчать, улыбнуться. Быть скромным и вежливым. Хотя бы пару часов в году - нарушению естественного хода вещей. Нарыву. Или, напротив, нищете. Ты как будто тратишь, но не растишь. Запираешь в себе то, что должно циркулировать в согласии с миром, словно цветок в тяжелом шкафу. Быть может… стоит вернутся к традициям целиком? Зачем брать всего половину, треть, четверть?
Нет, это не те, неправильные слова. Но, может, другие?
- Есть ведь большая разница, умер ли недовольный потому, что его отравил Сигнус Блэк. Или же умер по Воле Гекаты. Познав гнев Великой Богини. И, если от первого поможет жалоба в Аврорат, то что спасет от второго? Что, кроме необходимости встать на колени? Кроме желания приобщиться, стать частью? Даже вы… - Бэрк не угрожает нет, просто пытается донести свою мысль. Но это так сложно. Неожиданно сложно. Все дело в виски? Или в… луне?
- Вы сильный и умный… но готовы ли сами воевать против воплощения Бога? Знать, что гнев его настигнет не только вас самого. Всех, кто вам дорог. Готовы?
Король Коннахта подает голос и Сигнус открывает глаза, скашивая на него взгляд. Лицо Терренса Бэрка искажается на несколько долгих мгновений, как будто все происходящее плод сонного паралича. Становится гротескной маской, которую рисуют свет и тени, но не настолько иной, чтобы его было невозможно узнать или спутать с кем-то.
Он подпирает щеку кулаком, как мог бы сделать если бы они с мистером Бэрком сидели и беседовали не в Бург Кастл, а в Блэк Клиф или Рейвенкроссе, или комнате в одной из маленьких гостиниц только для того чтобы этот разговор состоялся.
- Мы возвращаемся к началу этого разговора. На помост, с которого вы смотрели на мою дочь. И я повторю вам, то же, что сказал там: я никогда не говорил, что не верю. И не отрицаю ни вашего бога, ни и любых других.
Отрицание для Сигнуса такая же вера, только перевернутая на сто восемьдесят градусов или отраженная в зеркале. И если Терренсу Бэрку хотелось, чтобы к силе, из которой он, наверняка, и правда черпал что-то для себя, можно было обратиться по имени, чтобы она требует жертв и следования правилам, кто мог его судить? Уж точно не Сигнус, вот только отсутствие осуждения не равнялось поддержке в этом начинании. Он ведь только начинал свой путь и впереди его могло ждать все что угодно.
Так же как все что угодно могло ждать их семью после того, как глава рода принял решение, что настало время жить по новому, не полагаясь на волю и милость богов. И вот они были здесь. Все еще живые и здравствующие, в отличие от семей, которые зачахли несмотря на всю веру.
- Я говорю, что не нуждаюсь в них. Поверьте мне, ни у кого не получится убедить Аврорат в воле Гекаты, Кернуна или мордредовой бабушки, ставшей причиной чьей-то смерти. Особенно если у них уже есть подозреваемый, а у подозреваемого есть мотив.
Он забирает со стола бокал и виски остается в нем почти без движения, как если бы он вдруг превратился в пуддинг или застыл в лед до тех самых пор, пока Сигнус не наклоняет бокал чтобы сделать глоток.
- Готов ли я воевать против воплощения бога? Готов ли рисковать? Да. Знаете, боги становятся легкой мишенью для тех, кто истово в них верил, если суметь пустить им немного крови.
Он улыбается и в этой улыбке не рассмотреть, сколько не выискивай, ничего хищного или зловещего, ничего такого, что могло бы вызывать ощущение близкой опасности. Она очень человеческая, эта улыбка. И совершенно неуместная, ни для этого зала, ни для этого замка, ни для этой Ирландии, чьим Верховным королем спит и видит себя мальчишка, сидящий в соседнем кресле.
- Хватит с вас на сегодня разговоров. И виски. Добрых снов, ваше величество.
Как он и обещал, Сигнус перестает говорить как только свеча гаснет. А она гаснет в этот самый момент и в этом нет ни дурного предзнаменования, ни божественной воли. Он просто допивает свой виски, переворачивает бокал и использует его в качестве тушильника, накрывая пламя и позволяя ему умереть. Просто потому что он так решил.
Он улыбается Терренсу Бэрку на прощанье и забирает с собой флакон с зельем, про которое не знает ничего, кроме названия и того, что его сварил Каратак Бэрк, незадолго до того как умереть.
Отредактировано Cygnus A. Black (2025-07-07 21:24:05)
Вы здесь » Magic Britain: Magna Charta Libertatum » Морозильник » Архив эпизодов » С моста всегда отличный вид. 03.11.1966
