На озере было так тихо, что вода казалась зеркалом, в котором разом отражался ставший прозрачным лес, паутинно-серое небо, и тонкие стебли лилоцветов, лениво приоткрывших клыкастые пасти. Прекрасное место, где мысли должны становиться такими же тихими и медленными.

Во всяком случае, Терренс Бэрк почти надеялся на это, когда устроился на стволе поваленной старой ивы и прикурил самокрутку, выпуская в воздух первые клубы сладковатого дыма.

Нужно было остановиться. На секунду. Расставить задачи в том порядке, в каком они требовали решения. Встреча с Нобби Личем. После Мабона с ним завязалось подобие переписки. Это шанс… на что? Изначально планировался только хороший контракт под не менее хорошую взятку. Но теперь этого, конечно, мало. Шон Брин передал сообщение от Мисс Красивые коленки. “Все чистокровные обязаны сдать кровь на анализ.” Неприятно. Хотя, во-первых касается, конечно, британских чистокровных. А он, Король Коннахта и Тир Конайлла, британец только на дай бог двадцатую часть своих земель. А во-вторых, такую новость, будь она проблемой, уже получил бы Сигнус Блэк, и, вероятно, Беллатрикс. Но их занимают сейчас совершенно иные дела.

Значит что? Утка? Проверка лояльности самих авроров?

Всё возможно. Но, пожалуй, компромат всё-таки собрать стоит. Пусть мистер Лич приходит в Бэрк Холл, что уж там.  С женой, дочкой… у него же кажется дочка? Больше информации - больше шансов зацепить. Да и парни в кепи пусть посмотрят, как выглядят их будущие задачи.

Ещё?

Да, Беллатрикс. С насморком она скучная. И, вместо страстных взглядов и рук распускает страстные флюиды простуды. Но он, Бэрк, уже запросил ингредиенты у Харригана, а до этого ничем помочь ей не может. Только взбесит до невозможности. В сторону.

Что ещё?

Зачет по трансфигурации. Не то, чтобы кошмарный кошмар, но завтра. Возможно, стоит повторить пассы. Ещё звездная карта по Прорицанию. Кто вообще верит в эти чертовы гороскопы?! Может, Маро вспомнит про то, что они друзья, и сделает две?

Пересмешник.

При мысли о нем стало тоскливо, и Бэрк сделал ещё одну затяжку, медленно выпуская дым из приоткрытых губ. Травка должна была успокаивать, качать в ладонях. Но, кажется, партия была не очень, и ничего не происходило. Хотя вроде и вкус, и запах были теми же самыми.

Тот случай на высоте. Артефакт с амортизирующей сеткой поврежден не был.  Или был временно выключен и включен назад. Или проверки по-настоящему не было. Или те, кто пытался столкнуть их с Грэди, об этом не знали. Или как раз знали, но…

Сера и ад!

Показания этих двоих ничего не дали. Но ведь и допросы были мягкими. Слишком мягкими. Почему Адо позволил им уйти так быстро? Почему ограничился наркотиками и парой проституток? Он же умел, как никто, раскатывать человека по отдельным его частям? Так почему, почему не сейчас?!

«В этом не было нужды». Ты уверен, мой прекрасный Золотой Адо?!

Бэрк закусил губы до крови. Запрокинул голову, обращая взгляд к паутинно-серому небу. Ища подтверждение своим мыслям в прорезях облаков.

Он смотрит не там? Не то?

Дело не должно получить огласку в Ирландии как можно дольше, но если детектив будет сторонним? Скажем, та самая Мисс Коленки. Или она просто хорошенькая?

Пелена была плотной. Ни вздоха. Ни шепота. Ни лучика солнца. Великий Бог умер до Йоля. А его наместник на благословенной ирландской земле не мог разобраться даже с собственными делами.

Чертов, О’Фланаган, кто позволял тебе умирать вот так?

Бэрк послал письма. Одно в Коннемару - с быстрым и ожидаемым ответом: «Господин Король, он не приезжал домой из Дурмстранга». Второе - возмущенное - в Школу. Как могут они не отпустить на Самайн ирландца?! Но Риан всё-таки получил разрешение. А если нет - убежал, уехал. Но когда? В какое время? Пересек ли он границу? Где лежит его тело? Завтра-послезавтра он сможет это понять. А потом?

Будущее было похоже на этот дым. Ни единой точки опоры. Но Пересмешник ведь только первый. Все они будут мертвы. Друзья и враги. Однажды все они будут мертвы. А он будет сидеть на своем прекрасном золотом троне. Великий король великой Ирландии.
Как было предсказано.

Бэрк улыбнулся тонкими, лишенными цвета губами и смахнул со щеки соленую каплю.

Что за мерзкая привычка приходить, когда не звали? Да ещё и пристраиваться так, как будто это единственное место, куда здесь можно положить обвисший зад.

Стоило бы предположить душеспасительную лекцию о вреде курения, но её не последовало. Напротив. Пришедший ровно нарочно достал собственный портсигар, и Бэрк краем глаза наблюдал за отточенным движением пальцев. Не суетливым, но очень уверенным и привычным. Точно таким же, как на уроках трансфигурации. О, да, лица под капюшоном было не видно, но эти руки он узнал. Руки и кольца.
Мистер Прихожу_спасти_Грэди_О’Конналла.

Значит, он ещё и курит, не только жрет лимонные дольки. Или дольки как раз  сублимация желания выхватить сигаретку и начать смолить прямо на уроке?
Бэрк невольно улыбнулся своим мыслям. Пожалуй, если он узнает марку, то это немного скомпенсирует порушенное уединение. В конце концов, у всего есть цена. У места на одной иве с Королем Коннахта - уж точно.

И все же почему сейчас? Не смог больше терпеть? Возможно, но для виртуса странно. Да и не было в этих пальцах дрожи, как при зависимости.

Пытается создать ощущение общности? К чему? Запланировал длинную доверительную беседу?
«Мистер Бэрк, я слышал Вы принесли Уизли маггловский граммофон. И ведь теперь из-за Вас весь Гриффиндор сидит на игле Элвиса Пресли!»
Или…
«Что Вы сделали с Грэди О’Конналлом?! Он теперь чертовски богат.»
О, нет, лучше!
«Вы же понимаете, сейчас трудные времена. Не хотите ли пожертвовать дополнительно на нужды нашей бедной и голодающей Школы?»

А, может, просто наш Герой Войны не может и минуты прожить без лицезрения молоденьких студентов?!
Эта мысль повеселила ещё больше, и Бэрк выпустил долгую сладкую струйку дыма.

Впрочем, что он тогда сел так далеко, стесняшка? Этак ведь можно и не догадаться про грязные мыслишки!

Бэрк чуть качнул головой, потушил и спрятал в карман самокрутку. Проскользнул по стволу, оставив позади две толстые ветви и притираясь к чужой фигуре так близко, что костлявое колено на секунду коснулось чужого.
- Может и меня угостите своими, Мистер Дамблдор?

На случай, чтобы профессор не начал изображать глухого на оба уха, Бэрк заглянул под капюшон и ослепительно улыбнулся.

Отредактировано Terrence T. Burke (2025-07-20 14:10:01)

Наверное он ожидал отповеди. Возмущения. Желания отодвинуться. Обычной человеческой жадности. Это всё было бы так занятно, мило, забавно. Привычно. Но профессор Дамблдор делал что-то другое, и на мгновение Бэрк замер, внимательно разглядывая лицо собеседника, его руки, открывающие портсигар.
Так просто?

Когда человек с тобой соглашается, всегда нужно ожидать подвох. Проверять, нет ли крючка, впившегося в губу. И, едва потянувшись к сигарете, Бэрк осознал, какой.
Запах.
Пахло не табаком. Не травкой. Травой.

Теперь стоило только гадать, всегда ли Дамблдор ходил с такими. Или же кастанул трансфигурацию, прячась за кустами.
Курил ли сам именно эти, тщетно пытаясь избавиться от более серьёзной зависимости. Или же просто хранил на случай намеков заядлым курильщикам.
Но с лекции о развращении подростков личным отрицательным примером он явно соскочил. К сожалению.
Да и с разглашения марки своих любимых - тоже.

Вот же ж хитрый старый хрен! - Бэрк едва не присвистнул от восхищения, засмеялся, вытащил две (вдруг всё же трансфигурация и можно продавать Capstan втридорога?), одну спрятал в карман, а вторую поднес к носу, чтобы медленно, профессиональным жестом оценщика вдохнуть аромат.

Неплохо. Интересно. Бумага тоже была неплохой. Тонкой и светлой.
Будто бы весь процесс был сделан с удовольствием и ради удовольствия.

Хотя, конечно, может быть Дамблдор просто не знает, какую именно траву используют все нормальные люди? А потому и курит свой этот укропный укроп, бедолага.

Мысль показалась смешной. Вдвойне смешной показалась мысль о том, как профессор сам собирает травы в поле, пытаясь отыскать нужную, с резными листьями. Ищет, словно редкий цветок папоротника, и списывает все неудачи на Меркурий в ретрограде.

Бэрк снова тихонечко засмеялся, достал маггловский коробок спичек, чтобы не возиться с заклятием, но, ещё не донеся сигарету до рта, вдруг снова повернулся к своему немногословному собеседнику:
- Мне научить Вас пользоваться кальяном и бонгом, мистер Дамблдор? - сигарета было отправилась в рот, но тут же снова оказалась в длинных костлявых пальцах - Травки в сигарете никогда не позволят Вам получить ни настоящий аромат, ни настоящее удовольствие. Слишком много лишнего дыма. Но Вам ведь не обязательно курить за Школой, словно подростку. Живите красиво.
Бэрк качнул головой - мир оседал на свои места заново, потеплевший, спокойный, размеренный. И все прошлые проблемы и страхи истаивали снежинками.
- Или Вы… пытаетесь завязать?

Отредактировано Terrence T. Burke (2025-07-25 18:06:15)

Сухая осока. В двенадцать. Похоже, старики и вправду впадают в детство. В его семье это было редкостью. Стать стариком. Невозможная роскошь при магии Бэрков и их роде занятий.

Он тоже умрет. В сорок? В тридцать? В пятнадцать? Последует за отцом. За Рианом, Пересмешником из Коннемары. Убитом. Замученном. Не найденном до сих пор.

Уголки бледных губ дрожат, пытаются опуститься вниз. И только усилие воли их держит. Все ещё держит, но это сложно. И с каждым мгновением все сложнее. И потому Бэрк закуривает. Пальцы дрожат. Но это, конечно, потому что он наркоман. Дамблдор ведь видел? Видел и понял. А, если не понял, значит совсем дурак. Сумасшедший старик.

Бэрк делает глубокую затяжку. Глубже, чем это требуется для пробы. И все равно не чувствует вкуса. Это почти странно. Обычно с травки ему хорошо. Мир становится ярче, роскошнее, насыщеннее. Звуки, запахи, вкусы. Прикосновения на грани экстаза. Но сейчас нет. Наверное, путешествия тоже могут быть плохими.

- Мы играли в освобождение Ирландии. Были настоящими патриотами, которые сделают нашу страну прекрасной и сильной. Устраивали засады против focáil sasanach. Дрались до крови. Гонялись на метлах. Жгли рилы там, где слышалась музыка. А потом я приехал в Хогг. И у меня не стало друзей. Только те самые сассанахи.

Он снова делает затяжку, медленно выпускает дым, между бледных кривящихся губ. Ему не нужно говорить с Дамблдором. Он все равно не поймет. В лучшем случае, не поймет. В худшем случае, начнет мешать. Испугается. Будет следить за ним прицельно, как Реддл. Ведь шантаж и слежка - это, безусловно, забота и власть на любви.

- Мы не курили солому. Было не нужно. А сейчас - тем более не нужно. Я ведь уже взрослый. Король!

Он вдруг смеется. Скалит зубы в улыбке. Понравилось. Не понравилось. Наполнение. Такие смешные категории.

Солома. Отец умер бы куда раньше, если бы вдруг узнал, что он курит солому и не понимает, чем она отличается от сигарет. Или не понимает, чем отличается марафет от ангельской пыли. Или яд саламандры от яда акромантула. Или черт, удушение шнурком от…

Он снова смеется.

Теперь это все неважно. Король Карактак мертв. И ему все равно, что делает отпрыск. То есть как и всегда, но гораздо-гораздо сильнее. И даже сущий позор не заставит его открыть золотые глаза.

А у Риана их и нет. Глаз. Никаких. Потому что…

Бескровные губы все ещё кривятся. Улыбкой? Оскалом? Бэрк, не замечая смотрит в одну точку. Почти роняет сигарету из пальцев. Эмоции это слабость. Они все. Все однажды умрут. Друзья. Враги. Все. Станут частью заиндевелого зала. Он должен собраться. Перестать испытывать скорбь. Забыть. Раздавить каблуком сапога.

Мерзкое путешествие. И это все Дамблдор. Без него было бы не так погано.

- Вы предали свою дружбу. Упекли того, кто Вам верил в тюрьму. Навечно. Как Вы с этим живете? Курите эти чертовые…

Бэрк смотрит на кончик сигареты едва ли не с ненавистью. Какой чабрец и ромашка? Какая солома?! Во рту у убийцы всегда пахнет кровью и падалью.

- Вы его любили?

Такие странные фразы. «Как будто убивал вместе». А, правда, почему не вместе? Как можно любить кого-то и оставаться полностью в стороне? От его дел? От его войны? Как можно выйти против него, презрительно кривя губы. Меняя на всех остальных, других, безымянных, безликих, ненужных. Ради чего?

Славы? Признания себя Великим и Величайшим?

Ведь иначе… и вправду, зачем было ждать, терпеть и превозмогать? Зачем, если не ради удачного момента, когда на тебя смотрит весь мир?

Слава против Любви. Высокая цена. Но, конечно, если хочешь чего-то достаточно сильно, цена не имеет значения. Пожалуй, он понимал. И все же…

Ещё одна затяжка и струйка дыма сквозь приоткрытые губы. Способ занять руки чем-то привычным. На секунду уйти от собственных целей. Найти иные, другие логики, сущности, грани.
- Я думал, любовь - это желание защищать того, кого любишь. Поддерживать. Делать сильнее. Иначе… это все будто бы не имеет смысла.

Может, любовь у каждого своя? У профессора Дамблдора это точно что-то другое. Любовь из колодца. Из маленькой норки. Страх потерять независимость, самоценность. Не то, чтобы плохо, но… чужеродно, странно.

Но, впрочем, «любил» - прошедшее время. Быть может, прошедшее задолго до той Великой Битвы. Задолго до расставания. Даже до выбора стороны. Любил и разлюбил. Так наверное тоже бывает. Не все же клянутся посмертием.

А теперь его злят напоминания. Ведь злят? Напоминания о несущественном, мелком, неважном. Но том, что другие возводят в ранг.

Такие как он, глупый ирландский король, требующий от полукровки сассанаха по своим меркам. Да, пожалуй, мерка нужна другая. Своя, британская, демократическая. Он неправ. Быть, может это даже ключ к пониманию «власти на любви» Тома Реддла.

Или же… он просто неверно истолковал слово «любовь»? «Не только друг». «Важная часть жизни». Улыбка дергает уголок бледных губ мгновением раньше, чем жар заливает краской впалые щеки:
- А, простите, профессор. Вы ведь про секс. Я сразу не понял.

Отредактировано Terrence T. Burke (2025-07-30 15:17:03)

Он путает… или путает не он? Разве любовь сможет расти на голой скале, в темноте, без воды, без единой надежды на солнце? Даже если  семечко принесло ветром, случайно затеряло между камней. Настоящая, человеческая любовь. Не болезнь.

Но если ты готовишь землю, куда это семечко ляжет. Если защищаешь молодой росток от ветров, то это уже не случайность. Это та самая инвестиция. Почти как в бизнесе. Чтобы что-то получить, нужно что-то вложить, отдать.

А впрочем, они ведь в Британии.

Бэрк делает очередную затяжку, кутаясь в спасительный дым. Две недели вместе. Две «прекрасные недели». Обжигающе-честный ответ. Хотя не то, чтобы он и вправду хотел узнать о профессоре что-то такое. Неловкое. Излишне-личное.

Всего две. Любовь, погибшая на пустой скале.

И все же смеяться здесь совершенно не над чем. Он знает, каково это. Понять, что ошибся. Услышать, как человек, предложивший тебе стать клиссангом, поворачивается спиной. Желает всех мук Ада разом.

Или нет, того хуже. Когда ты пытаешься подружиться с кем-то, оберегая его, как хрупкий цветок. Пытаешься продраться сквозь смыслы всей этой мазни на холсте, покупаешь краски, терпишь вонь от грунтовки. А толку?…

Может быть иные цветы просто не растут на ирландской земле, сколько в них не вкладывай, и нужно просто это признать. Перестать бегать за мороками, иллюзиями, несбывшимися надеждами.

Он ничего бы не потерял, если бы не ездил к Розье. И в Лестрейндж Холл. Он был там не нужен. Смешон. Нежелателен. Клятвы… клятвы священны только для ирландцев. И между ирландцами. Британцы исполняют свой долг с поправкой на ветер.

Но, может, Дамблдор и прав, что вычеркнул бывшего друга из жизни сразу. Никаких пустых инвестиций и скачек на мертвых лошадях.

Бэрк выдыхает ещё струйку дыма и медленно кивает в такт своим мыслям.

Не пытаться судить. Может, было бы и здорово не пытаться судить. Не пытаться понимать. Закрыться в своей маленькой ракушке. Стать виртусом. Героем войны. Школьным учителем.

Но этот путь не его, даже для того, чтобы просто примерить. Он Король. Высший судья. Над живыми. Над мертвыми. Тот, чье слово станет последним. Он должен, обязан принять, понять, пропустить сквозь себя, чтобы научиться чувствовать чужие души. Познать милосердие. Или, может, однажды понять, что никто не стоит прощения. Никто и никогда.

Дым смешивается с озерным туманом. Клубится, меняет пейзаж, будто всё только иллюзия. Очередной сон. Сейчас он проснется. Впрочем, какая разница? Сон, явь, он всегда Балор. Всегда Владыка Мертвых. Дьявол Теодор Бэрк.

Он кладет руку на плечо профессора в жесте покровительства и принятия. Открывший душу не должен чувствовать себя одиноким. Даже если тот, кто сидит с тобой рядом, на самом деле не человек. Или, может, особенно, поэтому.

Ведь только Смерть любит всех одинаково. Богатых и бедных, старых и юных, грешных и праведных. Только Смерть держит в руках высшую справедливость. Безусловное равенство.

И он должен… не должен, ведь Дамблдор, не ирландец. Не должен, но может попробовать. Ведь у человека должен быть шанс исправить ошибки. Стать честным с самим собой. Ещё при жизни.

- Вы не жалеете о том, что случилось? Ведь Вы… можете вернуть Гриндевальду свободу. Дать возможность пройти ещё раз путь настоящего мага. Мага, а не существа заживо похороненного в тесном мешке.

Отредактировано Terrence T. Burke (2025-08-09 19:12:58)