РГЛ
- Сумел… нехорошо заставлять ждать живое, если можно этого избежать… и если это не человек. - чуть наморщил нос.

ТМР
— Нет, это явно не человек.
Лорд откровенно смеется, представляя, как приобретает на черном рынке Эфиопии мускулистого раба с плантации, но отгоняет эту мысль. Вот что он действительно делает, так это задирает воротник у куртки юноши, как только они оказываются на ветру и под мелко моросящим дождем.
До искомого нужно, как минимум пересечь сад и территорию с хозпостройками, а как максимум — ещё отдать жестом, чтобы Руди не видел, распоряжение подготовить подарок к вручению.
Том знал, что уже все готово трое суток, но оставались последние штрихи…
— Надеюсь, ты будешь доволен.

РГЛ
- Разве я могу быть недоволен?
Он оборачивается на шаге, не снижая скорости, но не борется с самоуправством воротника, хоть ветер вкупе с дождем его и не занимают.
- Главное что не человек, людей нельзя брать в Хогвартс. И владеть ими тоже…

ТМР
— А разве нет? Вдруг он тебе не понравится?
Лорд всерьез этого опасается, потому что на самом деле хочет обратного.
Они минуют сад и Том тормозит его рукою, доставая из кармана тот самый изумрудный платок.
— Настало его время. — улыбается, протягивая Рудольфу, — Это — пропуск дальше. Сюрприз будет сюрпризом до конца.

РГЛ
- Это коварно! - возмущается Рудольф. Больше смеется, чем действительно возмущается - по крайней мере он складывает платок в несколько слоев и завязывает ( честно, без обмана) себе глаза…

ТМР
— Два очка в пользу Слизерина. — Том откровенно смеется, не мешая ему справляться с завязками и памятуя, что фраза про коварство звучит за утро уже дважды, — Вот теперь идем дальше.

Он приобнимает его за плечи и осторожно ведет к границе двора — в леваду, где останавливается и так же, жестом, приказывает вывести подарок на улицу.  Оба подарка.
— Ну что, готов? — улыбается и, немного помедлив, продолжает, — Снимай.

За это время хозяйственник успел вывести одного из двух гиппогрифов породы Оникс и уже выводил из конюшни второго. И пусть день выдался пасмурным и дождливым, они все равно будто бы отливали сапфировой синью — настолько были черны, а их острый, почти соколиный взгляд ярко-голубых глаз, смотрел на них обоих заинтересованно и оценивающе.
— Это… девочка и мальчик. Они приплыли к тебе из далекой Америки и им уже давно хочется с тобою познакомиться, Руди. С Днем Рождения, малыш.

Том улыбается, наблюдая за реакцией юноши, и добавляет:
— Они рождаются один на триста тысяч…

РГЛ
- Ооооо!
Это уже после того, как платок подвергается развязыванию и ложится на плечи, словно затейливый изумрудный шарф…
- Оооо!
Он не издает никаких больше звуков, замерев и вперившись прямым взглядом в эту пару, изучая и разглядывая очень очень пристально.
Он прерывает процесс только на тот миг, что что разворачивается обратно к Лорду, привставет на цыпочки и коротко благодарно целует.
А потом оборачивается обратно и снова встречает взглядом их взгляд.
Кланяться Рудольф и не думает, но, делая первые шаги навстречу, не отводит от подарков взгляда и не задирает подбородка - хоть его и привели сюда с закрытыми глазами, уступать сейчас он не намерен, хоть и соблюдает вежливую дистанцию знакомства при сближении.

ТМР
Том лишь шире улыбается. Этих двух звуков достаточно — он не зря ждал этого момента 1,5 месяца, не зря заплатил за них такую цену, не потратив в итоге ни единого золотого галеона… Этот взгляд, этот…интерес того явно были достойны и все ими было оправдано.
Лорд безумно хотел порадовать того, кого любил. И видимо ему это удалось?

Наблюдать за процессом было не менее…азартно и интересно. Эти гордые существа точно так же внимательно смотрели на медленно приблизившегося к ним юношу. Изучали, оценивали, возможно давали аванс.
Один из них — явно мальчик — даже склонил голову на бок и будто бы прищурился, встопорщив перьевые «уши», когда как девочка сделала легкий шаг вперед. У нее не было этих «ушек» и топорщить было нечего, но судя по ее взгляду — характер у нее был явно более покладистый.

РГЛ
Он в ответ склоняет голову к плечу, подтверждая свой интерес, но не отводя взгляда.
Не глядя пинает на новом шаге подвернувшийся камушек, разворачивается немного боком, кося на покладистую барышню взглядом и неторопливо поводит плечами.   А потом очень плавно протягивает руку и чешет в затылке, позволяя руке пропитаться запахом - только потом протягивая ее вперед.

ТМР
А вот летящий камушек отбивает совсем не барышня.
Клюв сударя быстр и он, угадывая траекторию полета, отбивает им этот небольшой снаряд в сторону, издавая неопределенный гортанный звук и слегка расправляя мощные смоляные крылья, явно довольный собой.
В то время как девочка делает ещё один небольшой шаг вперед, а дальше — лишь шею вытягивает к протянутой ладони да также, как недавно ее брат, слегка клонит голову набок.
И оба этих прекрасных создания все ещё внимательно смотрят на нового друга топазами глаз.

«И вот у моего мальчика появились ещё двое голубоглазых…»

Лорд внимательно наблюдает за этим знакомством, плотнее закутываясь в мантию от ветра и готовый среагировать в любой из моментов, но отчего-то он не сомневается, что все пройдет успешно. Животные чувствуют отношение и намерение, а Рудольф их обожал, хоть и не кланялся.

РГЛ
Рудольф их действительно…любил, предпочитая договариваться о взаимном уважении и партнерстве, а не кланяться - вот и сейчас он принимает пас, одобрительно кивая и встряхивая головой в ответ на то, как красуется перед ним гиппогриф - не вызовом, а сопричастностью того, как здорово у них вышло, верно?
К заинтересовавшейся барышне он делает новый шаг и касается ее шеи - не невесомо, щекоткой, а увесисто, давая почувствовать свой вес и тепло ладони, но не хватаясь торопливо за перья и не поворачиваясь к крылатым спиною. Горловой, низкий звук он умеет тоже, отмечая им удовольствие от …знакомства.

ТМР
Как только ладонь Рудольфа касается переливающихся синью перьев, девочка подается мордой вперед и легонько пихает клювом юношу в плечо, явно здороваясь уже откровенно и так же подставляясь под касание, издавая в ответ более высокий, но такой же переливчато-гортанный звук.

И в этот момент мальчик расправляет крылья и хлопает ими, отрываясь копытами от земли и вновь вставая на них, после чего подходя к обоим и тоже требуя своей порции внимания. Да, он более подозрителен и внимателен, чем сестра, но ему тоже хочется и ладони и теплого касания и нового друга.

Том жестом прерывает, двинувшегося было в их сторону хозяйственника. Он уже точно уверен, что ничего серьезного не произойдет и сейчас самое главное — не мешать этому таинству под свинцовым и низким шотландским небом.

РГЛ
В ответ он решительно бодает барышню в пернатую шею, гладит с нажимом у затылка и очень осторожно, проверяя, почесывает перья на ее шее.
Для ее друга у него найдется вторая рука, ею он дружески - почти со всех сил - пихает крылатого в бочок, а после отлаживает по плечу, совершенно уверенно чувствуя себя между двоих пернатых и клювастых, и поцокивая языком - угостить их ему нечем, но это не мешает ему выражать свои восторг и удовольствие вслух.

ТМР
Теперь уж они оба бодают нового друга с двух сторон, явно стараясь рассчитать силу и не повалить его на мокрый песок этой небольшой левады.
Девочка клювом прохватывает прядь каштановых волос, смоченных моросью дождя и легонько тянет, требуя продолжения ласки, а мальчик же снова бодает в бок, в очередной раз гортанно что-то говоря Рудольфу и опуская к земле расправленное крыло.

А вот теперь Том делает жест и кивает человеку, который понимает без лишних слов — все было уже подготовлено сильно заранее. Лорд не хотел лишних сюрпризов.
Тот достает из за пазухи два небольших мешочка и, с низким поклоном, подходит к юноше, протягивая их:
— Мясо и груши для Ваших гиппогрифов, Господин.

Лорду останется покамест спрятать запястья в карманы брюк и продолжать наблюдать.

РГЛ
О, да… вкусное и сладкое- судя по пристрастиям этих двух, он здесь тоже гиппогриф: мясо и груши. Только вот отдавать лакомства от совершенно не торопится, перевешивая мешочки на пояс и кивая _человеку_ куда более мимолетно, чем зверям. Он благодарен. Но внимание уделяет не ему, совершенно не колеблясь в своих решениях: барышне он почесывает надклювье, раз она такая нежная девочка, и даже ласково курлычет, а вот подставленное крыло воспринимает однозначным приглашением - благодарно толкает ладонью вбок и миг спустя оказывается верхом, закинув себя на гиппогрифью спину не об предложенное крыло, а с опорой на загривок …

ТМР
— Господин, позвольте принести седло… — лишь успевает произнести хозяйничий, выпрямляясь так же почтительно, как и склонялся до этого. — Милорд подготовил…
— Оставь их. Он не свалится.
Лорд конечно волнуется, но останавливать сейчас Наследника не спешит. Раз тот решил — значит и последствия ему знакомы. И потому он отпускает кивком головы обоих: одного в сторону, другого — в небо.

— Держись крепче. — одними губами и едва видимым кивком, пряча руки глубже в карманы от этого ветра.

А это и впрямь было приглашение. Где, как не в полете можно познакомиться по-настоящему? Дышать одним ветром, чувствовать и понимать язык тела…
Гиппогриф одобрительно курлычет, вскидывая гордую голову и поворачивает ее назад, косясь взглядом на седока, мол, готов?

РГЛ
Последнее, что ему сейчас нужно - седло, - глупость какая. Авот перчаткиРудольф предусмотрительно натягивает, одобрительно сжимая теплые бока коленями - он абсолютно точно готов и немного подается вперед, смещая свой вес ближе к голове пернатого друга, чтобвзлеталось быстрее и легче. Рукой он ухватывается, где перья короче и переходят в жесткую шерсть гривы.
- Ццай!

ТМР
Не успел звук голоса затихнуть, как зверь расправляет огромные черные крылья, чуть пригибается к земле и, взмахнув ими,  рывком взлетает в небо, которое от его стремительности будто начинает падать им на голову.
Ветер, и так чувствующий себя хозяином положения на земле, здесь — взвивается вихрями и бьет наотмашь все, до чего дотянется: в лицо, в спину, одновременно во все стороны и стараясь залезть ещё и под одежду.

Гиппогриф прижимает«уши» и не останавливается — он стремится все выше и выше, не обращая внимания ни на усилившейся дождь, ни на этот взбесившийся ветер.
Здесь — его территория и он щедро ею делится с Рудольфом, иногда мимолётно оглядываясь на него голубым и острым, как клинок, взглядом.
Держись крепче. Небо — ещё не предел!

РГЛ
Дождь и ветер неприятны внизу. Здесь, наверху, они перестают быть погодой и становятся факторами, с которыми бесполезно бороться, но нужно учитывать. Рудо учитывает - приникает к гиппогрифьей спине, теснее сжимает коленями, подбадривая в ответ, и худшее, на сто способен дождь - заставлять его утереться на лету, чтоб вода не заливала глаза. Небо не предел, но Рудольфа совсем не пугает безбрежность неба - он падал с него и знает, - страшна не безбрежность неба, а его конец и убиваешься - об землю.
Так что в ответ он просто смеется.

ТМР
И подхватывая его смех, курлычет Гиппогриф, клонясь корпусом и делая легкий вираж, огибая воздушную яму почти что заботливо. И лишь после этого — вновь устремившись выше, подруливая крылом и чувствуя силу и тепло этих коленей своим телом.

И дождь и ветер, и солнце, которого сейчас нет лишь потому только, что они под пузом у облаков, а там, над ними — оно точно светит и света его хватит на всех… — его не страшат.
Но так высоко он не несет своего нового друга и достигая границы, где воздух совсем уж разряжен и дышать становится трудно не из-за бьющего в лицо ветра, зверь вновь кренится и идет в пике, чуть складывая крылья.
Он молод, горяч и любит азарт и в этом он так похож на этого своего нового друга. А ещё он точно знает, что они ещё увидят с ним вместе это яркое солнце, а значит и убиться об землю им сегодня не грозит.
Точно не сегодня.
***
Как только они исчезли из виду в ртути этого неба, Тому внизу остается лишь ждать и надеяться на благоразумие обоих, грея пальцы о принесенный тем же хозяйничим стакан горячего грога.

РГЛ
Точно не сегодня…
Он позволяет себе потереться носом о холку зверя, благодаря его за бережность полета, но он тоже горяч и тоже молод, так что подсумок с мясом он раскрывает именно сейчас, а потом привлекает внимание пернатого хищника коротким свистом и бросает вперед и вниз, мимо клювастой морды, первый кусок мяса.

ТМР
Рефлекс срабатывает мгновенно. Ещё задолго до того, как стоило бы осознать, что они — в пике и если раньше им на голову падало небо, то сейчас — к ним стремительно приближалась земля.

Но как только прозвучал короткий свист и кусок мяса оказался подброшен в воздух, этот черный «сокол» хватает его, не задумываясь, резко дергая шеей и ускоряясь в этом падении.

РГЛ
Он в общем то совершенно уверен в своем напарнике, короткая мысль, что оба они получат мелькает в голове и уносится ветром прочь, сейчас не до нее, сейчас бы высидеть, выждать, пока крылья распахнутся и не грянуться, но... Так предсказуемо и следующий кусочек, после свиста, жеста и формулы, конечно, заколдованной птицей взмывает ввысь неба
Свечой.

ТМР
А с земли их уже практически видно. Заметно хотя бы, что они есть — пусть покамест лишь черной точкой, но существуют. А ещё есть возможность оценить по быстроте превращения этой точки в кляксу — скорость.
Но раз оба они горячи и молоды, а в воздух взлетает ещё один кусочек, то видно, как клякса меняет траекторию, прекращая стремительно увеличиваться, и уходит в сторону пируэтом с крыла.

«Да что он там, черт возьми, делает?!»

Тома, которого перестал спасать даже грог — впрочем его на дне стакана практически и не осталось, теперь не волнует ни погода, ни дождь. Он давно стоит под крытым навесом конюшни, приказав увести девочку обратно в денник.
И вот сейчас впервые за все время тянется к пачке сигарет и закуривает, хмурясь и ни на минуту не спуская траектории взгляда с этих воздушных виражей.

РГЛ
Он играет с новым другом. И играет честно, действительно послав кусок мяса в полет, а не наложив отталкивающее заклинание, чтобы сделать его недостижимым и недосягаемым.
Он вжимается в перья и шерсть, сливаясь с несущей его спиною и роднясь с махами могучих крыльев.
Он честно работает над доверием, и над взаимным уважением тоже - тем, что не покупается поклонами
А еще он старается не упасть и это, честно говоря, не последняя из его задач.
Зато вот следующий кусок мяса - последний, и его он подбрасывает, направляя по широкой дуге вбок и вниз, но теперь не мерно, а рывками, заставляя двигаться и петлять, словно пьяного зайца.

ТМР
Гиппогриф принимает эти честные правила игры и соглашается на них и оттого не пытается показать свой норов или сбросить его вниз, что, возможно, не было бы так легко из-за умений и опытности седока, но и не было невозможно.
Мясо манит, но разум не застит. Он вновь меняет траекторию, поддаваясь на честность провокации, и бросается вниз. В этот раз воздушную яму по касательно задевает крыло, и обоих сначала подбрасывает, а потом утягивает в нее по границе. Но петляющая смена вектора не дает до конца провалиться.
Гиппогриф уводит корпус в сторону и делает рывок, вытягивая мощную шею и хватая почти что вновь ускользнувшее угощение. Заглатывает целиком и издает победный крик — он слышен даже на земле, где Том закуривает вторую и слегка щурится: то ли от ветра, то ли вспоминая, где у него лежит ремень.

Топазовый взгляд украдкой смотрит на Наследника. В нем та же острота, но без желания порезать или кольнуть. Там одобрение, азарт и возможно там даже вопрос: «Не хочешь ли ты дать мне Имя?»
Где, как не в небе, когда, если не в полете?

РГЛ
Наверху нет никаких ремней. Там только общий триумф, когда у Рудольфа тоже вырывается крик восторга - конечно же он болеет за своих, и хлопает друга по шее (одной рукой) и не цепляется так, чтобы мешать летуну, изо всех сил компенсируя его вираж своим движением. Колени отвалятся. Завтра. Руки - сегодня.
Но восторг-то он испытывает прямо сейчас, выкрикивая против ветра слова похвалы.
Они, несомненно, успешно поохотились...верно?

ТМР
Конечно верно.
Ведь добыча — поймана, земля — не стала последним рубежом, а эта рука и этот общий крик восторга и радости скрепил новый союз между ними двумя крепче любой веревки или печати.
Осталось только приземлиться. И вот зверь вновь помогает себе крылом, меняя угол и теперь уже точно бросается к земле, сосредоточившись лишь на ней и ещё — на реакциях наездника.
Перед самым концом он мягко расправляет размах крыльев — тормозя, и опускается в мокрый песок сначала копытами задних лап, затем когтями передних. Не сдержавшись, встает на дыбы, но успокаивается, оглядываясь назад на юношу и не торопя его слезать.

Как только они приземлились, зудящая тревога отпускает Тома. Он тушит сигарету о мокрый камень и кладет бычок в опустевшую пачку, не спеша звать Рудольфа, но смотря прямо на него.

РГЛ
Этот взгляд он в целом ощущает, но сперва... Сперва соскальзывает с летуна, обнимая того за шею. Когтей Рудольф не боится и не избегает, а вот взгляд зверя - ловит и тогда только, глядя в глаза - коротко, благодарно кивает. Они вместе летали и вместе начали охоту - теперь можно.

ТМР
Гиппогриф на взгляд отвечает и так же коротко кивает, вместо объятья бодая в плечо и курлыкнув — да, начали и она ведь не последняя?
И здесь же он слегка кланяется, а может просто голову склоняет, чтобы клювом прикусить за плечо — эдакой грубоватой лаской, но без боли и рассчитав силу нажима.

Лорд все ещё не торопит, оперевшись плечом о деревянную колонну и не отдает распоряжение тут же стоящему человеку. Он ждёт, пока Рудольф сам решит, как поступить и нужны ли ему сейчас услуги третьего.

РГЛ
Он сейчас нежен, он толкает зверя в ответ и ласково чешет ему над клювом, говорит ласковое слово (шепотоми, чтоб никто не услышал) и угощает грушей. И если угощение будет принято, он боднет его в ответ - перед тем как обернуться и найти Лорда взглядом.
Туда он обращает свой благодарящий поклон.

ТМР
Конечно угощение будет принято. Как принята будет и ласкающая рука и сама ласка в таком чувствительном месте. От нее зверь вновь издает звук, похожий на довольный сап, а сказанное ему он ловит, чуть встопорщив «ушко» и запоминает, вновь боднув куда-то в шею.

Здесь Лорд кивает головою и хозяйственник вновь подходит и вновь склоняется:
— Если Господин позволит, я уведу Гиппогрифа в денник.
Там нагулявшегося зверя ждёт еда, вода, тепло и заскучавшая без него сестра.

РГЛ
Он коротко кивает, делая шаг в сторону - разговаривать с человеком он сейчас не хочет - ждет, пока этот вот конюх... Возьмет дело в свои руки и лишь потом подбегает к навесу, на ходу стягивая перчатки...
- Он великолепен. Великолепен...

ТМР
Том улыбается, также совершенно не обращая внимания на этого конюха, бережно уводящего гиппогрифа внутрь конюшни. Он уверен, что тот будет заботлив и внимателен даже когда скроется от глаз и оценок.

Его внимание приковано к раскрасневшимся щекам и блестящему карему взгляду. Он медлит с ответом, впитывая момент и смакуя его, а после склоняется и нежно целует обветренные губы:

— Я рад, что тебе по-настоящему пришелся по душе подарок. Я старался.

Лорд и впрямь постарался. Один такой гиппогриф стоил целое состояние, которого у Тома не было, а покупать на  казенные деньги он до отвращения не хотел. А когда он повысил ставку, добавив к одному гиппогрифу ещё и второго — другого пола, то сделал задачу, выполнение которой — ещё и в срок — стало граничить с настоящим волшебством.

Ему пришлось включить все свое умение вести переговоры, блефовать, но тем не менее Том добился своего — подарок куплен и не было потрачено ни одного чужого галеона.
Десять очков Слизерину.

— Пойдем в тепло? Я не хочу, чтобы ты простыл.

Он знает, что Руди сам расскажет дальше, что захочет и нет смысла расспрашивать. Когда из него лилось — из него лилось.

РГЛ
- Конечно...
Он тянется и целует еще один только раз, пока никто не видит. А после. После он просто идет в тепло, на ходу расшнуровывая куртку - ему... жарко.

ТМР
Они вновь тем же путем минуют задний двор, встречая кого-то, но Том не обращает на это никакого внимания, едва заметно кивая на поклоны и глубокие кивки.
С двери печати снимаются так же легко, как и были поставлены — витиеватым движением пальцев и вот они в откровенном тепле — в его кабинете всегда жарко натоплено и светло.
Мокрая мантия ложится на подлокотник софы, а Том оборачивается:

— Этот подарок придется по душе и Ральфу. Ты же догадался, почему их двое, верно? — улыбаясь и призывая с кухни горячего вина и ужин.

РГЛ
- Нет. Символ? Разведение? Новая порода?
По дороге встречаются люди..маги... и это загоняет Рудольфа в спокойное состояние, заставляя спохватиться и перестать вести себя...необдуманно. Достаточно необдуманного полета.

ТМР
— Я думал про разведение, ведь это ему по душе, а ониксов на территории Острова нет. Не было. — поправляет себя Том, впуская поднос и уже полностью закрывая двери в свои покои.
— А ещё вдвоём им не будет так тоскливо без родной Америки. Согласен?
Лорд берет кувшин и разливает вино по стаканам, протягивая один юноше.
— Но они оба — твои.

РГЛ
- Согласен. Уверен, отец не удовлетворится простым поддержанием чужой породы, на Островах всегда были свои стандарты. Уверен, наши...не дадут заокеанским гостям заскучать.
Он медлит краткий миг, но вино все же берет.

ТМР
— Ты правда доволен? Для меня это самое важное.
Том садится на шкуру со своим стаканом, отогревая замерзшие даже в карманах руки.
— Знаешь, все, что угодно — лишь бы ты улыбался и смеялся. Все, что угодно — лишь бы ты был счастлив.

РГЛ
- Да.
Он чуть заметно хмурится и еще более невидимо краснеет, но рта теперь не открывает, опустив глаза в пол.

ТМР
— Я что-то не то спросил?
Тому всегда было сложно понимать такие его реакции. Ему наверняка было бы проще с Розье или Эйвери, даже с Блэками… Но любил он этого хмурящегося и опустившего в пол глаза.

РГЛ
- Нет. Но я не знаю, что ответить...
Наверное ему тоже было бы проще быть Розье или Блэком, но он ими не был.