За смолисто-черной отмелью начиналось море. Ненастоящее. Странное. Страшное. Оно словно загибалось к горизонту и окрашивалось там в огненно-алый. И таким же странным и страшным был заросший ивами берег. Они словно тянули свои тонкие, лишенные листьев ветки к Королю Коннахта и стонали, протяжно и громко: “Adiuva me!” И от этого стона хотелось зажать уши и бежать без оглядки. Быстрее и быстрее. Несмотря на хромоту и боль в колене.
И он бежал. Так быстро, как только мог. Закрываясь от тянувшихся к нему веток, похожих на чьи-то тонкие бледные руки. Он помнил, что всё это не настоящее. Что он конечно же спит. Но ничего не мог с собой поделать. А потом, выбираясь по длинному откосу оказался на секунду у входа в Круахан Ай. Беспокойно озираясь и поплотнее запирая за собой дверь. Давно ли в Круахан Ай ведет дверь?
И вдруг снова оказался в том сне. Уже во второй раз. Проснулся в общей спальне. Оделся и пошёл в Запретный лес. На ту же поляну. Зачем? Для чего?!

С утра всё тело болело. Даже надетый на палец артефакт не мог убрать боль полностью, а только давал временное облегчение. И, пожалуй, единственное, чего по-настоящему хотелось - так это забиться куда-нибудь в угол и там подохнуть. Хотя, конечно, кто подыхает раньше, чем хорошо покушает? Тем более, что была индейка в пряном соусе. Нет, нужно быть конченным идиотом, чтобы умереть раньше, чем доешь эту прекрасную сочную ножку, капая жиром прямо с длинных королевских пальцев. И, не смотря на удивленные и даже немного осуждающие взгляды особых приверженцев этикета, пройтись хлебушком по ароматной теплой подливке, так восхитительно пахнущей гвоздикой, паприкой и имбирем. Почти жмурясь от наслаждения и недвусмысленно давая понять одним быстрым соколиным взглядом: “Ты, умник, захлопнись и слюбись отсюда по-шустрому. Тут вообще-то люди кушают”.

Да, а ещё было бы неплохо улизнуть без палева и достать из тайника припрятанный шкалик. Ну, а уже потом, после того, как алкоголь обожжет губы и язык, и мир немного поплывет и качнется, можно и о смерти подумать. Какой-нибудь такой, поэтической. Чтобы бледным, прекрасным, в короне и на фоне заката. Потому что с Маро они поссорились уже два часа как. Точнее, Маро старательно делал вид, что больше вообще не разговаривает с дураками. А Розье, чьи шутки хоть как-то скрашивали подобные моменты непроглядной унылости, тоже испортился и уже неделю ходил мрачный. Нет, всё. “Погасло солнце светлое, и звезды
Скиталися без цели, без лучей
В пространстве вечном…”

Бэрк допил свой чай. Глубоко и осуждающе вздохнул на случай, если вдруг кто-то ещё не заметил Великой Королевской Скорби. И с пафосно-горделивым достоинством прошествовал в сторону выхода. Пусть тебе будет стыдно, друг. За то, что приходится пить в одиночестве!
“Кровью куплен
Кусок был каждый; всякий в стороне
Сидел угрюмо, насыщаясь в мраке.”

На всякий случай, Бэрк хотел оглянуться через плечо. Ну, может, что-то уже поменялось? Но тут раздалось это несвоевременное:
— Бэрк. Есть дело, давай прогуляемся.
Беллатрикс. Прям нашла же время. Я вообще-то тут страдаю, превозмогаю и всячески скоблю. Глаза разуй уже, ну!
И Бэрк уже почти было высказал ей всё, что думает обо всех этих её приказаниях “во двор” и “даром за амбаром”, но внезапно представил себе все открывающиеся перспективы. О, да, с ним же договаривается девчонка аж на целый курс старше! Прям лично. По собственной девчоночьей инициативе. Вряд ли у него можно попросить списать курсовик. Да просто потому что в последнее время он сам разбирает по вечерам дела семейного бизнеса, и по учебе открывает учебники очень эпизодически и исключительно, когда начинает недвусмысленно пахнуть жареным. А что ещё это может быть, как ни признание его исключительной мужской привлекательности?  Ну, разумеется, ёжу понятно, как он чертовски хорош. Нет, он разумеется, напомнит Бэллс про долг. И про то, что она там обручена и теперь, глотая слёзы, должна вернуться в одинокую постель в своей девчачьей спальне и в невыразимой тоске ждать нежеланного брака, лишенного и капли ирландской харизмы. Всё-таки он не какой-то там подонок, жаждущий самовыпилки с Древа!

И всё-таки пока было бы очень неплохо, если бы кто-то заметил их разговор и подумал бы что-то такое этакое. Раз уж подвиги в боделе были никому не интересны.

- Пошли. - быстрый взгляд соколиных глаз, скользнувший по губам Бэллс и мгновенная ослепительная улыбка. Ну, давайте уже, чувствуйте намек! “Мгновенная” и “ослепительная”. С чего бы? А ещё намеренное, но как_бы_незаметное отклонение от прежнего курса. Словно бы отойти, показать, что нет-нет, мы не вместе, это всё только ради зельеварения! Да пребудет с нами Бадж и его развеселые настойки.

Резкий разворот на каблуках. Тёмные волосы, взметнувшиеся крыльями ночной птицы. Такой яркий и пронзительный взгляд. Ни дать ни взять - кислота прожигающая ботинки и фартук. Так что не знаешь даже, что делать первым: немедленно смягчать последствия щёлочью или же в панике носиться по зельеварной с криками: "Сукатвоюмать!".

- ...я знаю, что у тебя есть всё.
О, он даже забыл про плановое умирание на фоне заката. В конце-концов, поумирать-то в любой день можно. А такая коррида случается раз в сто лет! Ну, во всяком случае, за его, Теренса четырнадцать, это была первая девчонка, которая вывела его во двор и, буквально прижав к стене своим напором, предлагала отправиться в Азкабан. Совершенно с места и непонятно ради чего. Сейчас, cailín*, только шнурки поглажу.

Можно было отказать сразу. У него, разумеется есть всё: титул, деньги, шлюхи на любой вкус и, что самое главное, голова на плечах. А, значит, попадаться вот так вот за здорово живешь было ну как минимум нелепо. Однако же Блэк никогда не казалась ему дурой, и, конечно же знала, что грядёт за изготовление. Да и за использование. А, следовательно, положение было столь отчаянное, если не сказать, щекотливое, что стоило для неё любого риска. И Бэрк чуть ли не  застонал от восторга при одной только мысли узнать эту тайну первым. А потом... кто знает? Может быть из этого можно со временем сделать деньги? Настоящие деньги, а не те полмедяка, которыми, вероятно, надеется сейчас откупиться Бэллс. Ведь Блэки не Малфои. И для них "любая цена" это ну... пара галлеонов и поцелуй?

Так что же это могло быть?
Влюбилась?
Разодралась с кем-то насмерть?
Решила переобуться сокурсницей и оседлать Рудольфуса? О, да, ради того, чтобы посмотреть на Лестрейнджа, окосевшего от внезапной всепоглощающей страсти, Терренс бы пожалуй и сам скинулся на оборотное.

И потому, вместо логичного и резонного: «Ну ты чё, Лапуль, упала? В первый раз слышу о таком!», Бэрк лучезарно улыбнулся, подхватывая визави под локоток жестом столь раскованным и привычным, сколь и неожиданным для школьника-аристократа. И потащил девушку подальше в октябрьскую темноту двора. Стылую и наполненную до краев запахами дождя и увядшей листвы. И уже там, где даже лучи света из окон Школы стыдливо отводили растекающееся по каменной кладке желтые пятна света, наклонился к уху Бэллс и сказал мягким и вкрадчивым голосом. Даже не голосом - дыханием, оставляющим непристойно-горячий след на девической шее:
- В кого и для кого? Ты же понимаешь, что вещь непростая, и для неё важны все подобные… мелочи.

-------
*Девочка, девушка, ирландский слэнг

Бэллс вообще-то была классной девчонкой. Резкой. Вздорной. Уверенной в своих силах. И Бэрк почти не сомневался, что сейчас она подыграет ему немного, вплетая пальцы в его рыжие волосы, и отвечая голосом низким и страстным, что ей очень нужно. Он ведь Король Коннахта, великий и невыразимо прекрасный, и ему совершенно не стоит порадовать от щедрот малышку Блэк. Терренс даже заранее приготовился таять под её уговорами, спешно придумывая какие-то варианты. Пусть не совсем такие, и не совсем уж беслатные, но…

Или уж, напротив. С размаху влепит ему звонкую оплеуху. Типа, иди ты нахер, Бэрк, и нечего тут ко мне подкатывать! Даже не дыши в мою сторону. И, возможно,  это было бы даже азартнее. Потому что девушки со страстным голосом отдавались ему  в разных позах примерно каждые выходные. А вот дать безнаказанно и почти уместно по морде могла бы только такая. Гордая. Дерзкая. И предельно чистокровная. Опять же можно было потом продемонстрировать покрасневшую щеку сокурсникам. С этаким ненавязчивым вздохом и задумчивым видом. Дескать, Маро, смотри чё. А чуешь, почему, да?
И от одной этой мысли по телу Терренса пробежала сладкая дрожь предвкушения, смешиваясь с двусмысленной улыбкой на тонких и бледных губах.

Но нет. Напрасно-напрасно жаркая волна катилась по телу, а сердце ускоряло свой ритм. Похоже всем классным парням Бэллс предпочитала заучек и ботанов, из тех, что обнять, плакать и величественно ставить кружку на голову. Или же её припекло так, что разом стало не до вздорности и гордыни. В любом случае, вместо яркой и всепоглощающей эмоции Блэк разве что только не сблевала на собственные ботинки.

Эх, Бэллс-Бэллс! Девочка-огонь. И тебя тоже испортил предстоящий Самайн. Он всех испортил. Мальсибер нелюдимый, Розье хмурый. Разве что только Лестрейндж стабилен в своей Великой Депрессии.
Боже и Отче, Создатель и Сохранитель всех тварей! Облагодатайствуй этих бедных детей Духом Твоим Святым. Не дай и прочим впасть в уныние, ибо вид их весьма прискорбен и разлагающ!
Даже для меня.

Бэрк обиженно дернул уголком рта, почти невпопад кивая прочим словам Беллатрикс. Ну да, ну да. Ей самой. На Самайн. И отодвинуться. Все понятно. А, если и непонятно, так только то, почему девчонка, имея на руках абсолютно рабочее девчоночье преимущество, им вообще не пользуется. Вот он, Терренс, бы пользовался непременно. Потому что, как верно заметил этот бесячий Рудольфус: «Что угодно может стать оружием».
И нет, не в счет этот короткий и быстрый взгляд. Нет в нем ничего такого обещающего, за что хочется прыгать через горящие кольца и спускаться к голодным львам.

Терренс глубоко вздохнул, отходя на два небольших шага и доставая самокрутку откуда-то из-под воротника рубашки одним ловким движением пальцев.
Может, Блэк просто не умела вести переговоры с деловыми людьми?

- Беллатрикс, а ты зачем мне рассказываешь, причину? Я ведь не спрашивал тебя. И получается, что ты… даешь пояснения совершенно на пустом месте. Это все не так делается, правда.

Бэрк поднес палочку к носу, с наслаждением втягивая сладковатый аромат. Раздумывая мгновение, достаточно ли тут темно, чтобы её поджечь. Или огонек будет видно и это вызовет вопросы? Ведь одно дело отвлекаться на самокрутку, и совсем другое - на заслуженное за нее наказание.

- Но хорошо отпраздновать можно даже в Хогге, если с тобой ирландский король! - улыбка вползла в золотые глаза Бэрка, разгладила линию бровей, и только потом широко развела уголки губ. - Так кем ты хочешь быть на Самайн?

Попытка Бэллс была хорошей. Чертовски хорошей! И, если бы он сам не был Жрецом и ирландским Королем. Если бы праздновал Самайн, а не батрачил в нем, аж семь дней кряду, исполняя разные ритуалы и экивоки. Если бы не готовился принимать при своем дворе весь Коннахт и Донегол. А перед этим до стертых глаз и кипящих мозгов не копался бы в статьях бюджета, чтобы подписать его обдуманно, а не формально. То тогда он, гордый и независимый ирландец, немедленно полыхнул бы до небес задетым самомнением, стуча пяткой в грудь и предлагая в качестве сатисфакции самый безумный и дерзкий из всех планов побега. И - не менее дерзкий и безумный -  последующего празднования с большим размахом.

Но даже сейчас, в прозе реальной жизни и придонье упавшего интереса, под этим оценивающим и пристальным взглядом  вздорной английской девчонки, ущемленная гордыня подпрыгнула аспидно-черным мячиком и глухо стукнулась о грудную клетку, заставив самокрутку дрогнуть в тонких и длинных пальцах.

А ты ведь специально, Бэллс. Потому что я ирландец и высокомерный дурачок?… Вот же ж ты сучка!
Терренс с трудом подавил восхищенную улыбку. Может, хитрожопость Блэк и уступала пока уровню Господина Реддла, но так и хотела она всего-то флакон оборотного, а не двух редчайших гиппогрифов за миллион золотом.
Тем более, путь бывшего Приказчика был уже довольно длинен. А у этой девчонки только начался. Вдруг лет через пять она станет непревзойденной манипуляторшей и восхитительной аферисткой? А в возрасте Дени, так и вообще знойной женщиной, мечтой поэта. Даже несмотря на тощую грудь.
Бэрк вернул собеседнице оценивающий взгляд. Правда,  не всей целиком, а лишь от ключиц до бедер. И теперь всё-таки хохотнул, асимметрично приподнимая уголки губ:
- Да ну нет, Беллатрикс, Король на то и Король, что всегда хорош. Как там говорят? Не место красит человека, а корона с рубинами!

Теперь девчонка обходила его по широкой дуге, как хищная ласка. Ещё минута, и от восторженного фазана взметнутся вверх золотые перья. И нужно было наверное как-то подобраться, подумать… но зачем? Так ведь даже азартнее?
И, если какая-то мысль и промелькнула сейчас в рыжей голове Бэрка, так это то, что, похоже, речь идет явно не о забавном розыгрыше одного из сокурсников. О чем-то другом. Серьезном настолько, что Беллатрикс даже снизошла до книги зелий и их волшебных свойств. «Кем угодно», лишь бы выйти за территорию…
- Ты правда собираешься остаться в школе, пить тыквенный сок и делать вид, что боишься местных призраков?
Отпраздновать в Хогге с тыквенным соком. Пожалуй, звучало совсем неплохо. Во всяком случае, ничем не хуже, чем предстоящие обязанности. Но проблемы выбора не стояло, и оставалось лишь нарочито тяжко вздохнуть и пожать плечами:
- К сожалению нет. Я буду семь дней подряд стоять на Круахан Ай, величественный и прекрасный, и охранять живых от полчищ демонов, рвущихся в мир на Самайн. Разумеется, всё это по официальной бумаге на имя директора… Но, кстати! - траектория неугомонной Бэллс как раз проходила мимо его плеча, и ирландец повернул голову, чтобы поймать её взгляд. -
Хочешь я пришлю тебе приглашение в Бург Кастл? Прям настоящее, с королевской печатью! Если твой отец согласится, то всегда можно… немного куда-то опоздать. Девчонки же вечно копаются! Ты ведь девчонка, Бэллс. В этом твое абсолютное преимущество. - Терренс засмеялся золотом глаз, быстро вернул самокрутку за воротник рубашки и протянул к собеседнице руку. - Давай, попробуй. Попроси у меня что-нибудь, как девчонка. Ну там трепет ресниц, проникновенный взгляд; искренняя вера в то, что я твоя последняя надежда. Давай. Это почти со всеми работает. Просто надо потренироваться.

Не то, чтобы за один раз Беллатрикс сразу же достигла уровня Дэни Баркли, но сам факт превращения вздорной девчонки в очаровывающую, вызвал у Короля Коннахта такой прилив искреннего восторга, что заставил аж припрыгнуть на месте. Совершенно несановно, и, кстати, довольно ощутимо-болезненно для колена и позвоночника.   

Тонкая, мучительно-острая игла, прошившая тело, заставила ирландца на мгновение сдвинуть на переносице темные брови. Но даже и она не смогла омрачить эту незамутненную радость. Яркую, как подарок на Рождество.

Бэллс. Сама Бэллс. Улыбается ему как настоящая девчонка. Более того, делает это совершенно намеренно и ради своего отдельного шкурного интереса! А судя по вот этому секундному замешательству и короткому, даже чуть нервному, смешку - ещё и впервые.

Научить плохому Беллатрикс Блэк! О, да, это было даже приятнее, чем предложить правильному и упорядоченному Маро его первую сигарету за Школой. Ну, конечно, он не будет. Честь! Долг!!! Все эти воспоминания о том, как следует вести себя Наследнику такого древнего и уважаемого Рода… Или будет. Ну, может быть. Но только совсем разочек. И чтобы совершенно точно никто не узнал. Это ведь только сигарета, да?
Сигарета ведь не душа? Опять берет Его диавол на высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему…

Терренс прикусил краешек губы, чтобы вернуться в суетный мир. Медленно втянул воздух, так же медленно выдохнул, и, наконец, снова скользнул взглядом по лицу Беллатрикс. Теперь уже очень внимательно и оценивающе. Хорошо. Да, чертовски хорошо! Но можно же лучше, верно? Как у Дэни.

- Отлично. Я почти согласен дать тебе списать курсовик по зельеварению. Ну, если я жалкий ботан. «На меня обратила внимание девчонка!» - Бэрк поднял глаза к небу, посильно изображая полуобморочную радость предполагаемого «ботана». Секунды две. Чтобы собеседница ненароком не решила, что у него случился припадок на фоне эмоционального потрясения.
И потом снова вернул собеседнице острый и пристальный соколиный взгляд.
- В общем, это было очень здорово. Но если противник посерьезнее, то просто поднять глаза недостаточно. В них нужно больше огня. Так, чтобы он забыл, как дышать, не то, что мысленно подбирать аргументы. Ты же не просто симпатичная девчонка. Ты сама Беллатрикс Блэк!

Пальцы ирландца оплели поудобнее предложенную руку, легким, как паутинка касанием оглаживая чужое запястье.
- Представь на минуту, что я именно тот, о ком ты мечтала всю жизнь. Что ты обожаешь во мне всё, до последней клеточки тела. И готова пойти за мной, куда угодно. Немедленно. Прямо сейчас… и между нами буквально сущая мелочь. Какое-то приглашение. Или зелье.

Бэрк поймал взгляд тёмных глаз. Словно птицу в ладони. Медленно-медленно улыбнулся тяжелым расплавленным золотом. И очень уверенным привычным жестом поднес чужую руку к губам, касаясь девичьих пальцев с заметным и почти неприличным удовольствием.

Бэллс была в бешенстве! В восхитительном бешенстве, на какое способны очень немногие. Даже удивительно, что она тотчас не потребовала сатисфакции. Кто-то. Посмел. Коснуться. Саму. Блэк!
О, разумеется, за такое следовало немедленно убивать. В крайнем случае, убивать немного попозже.

Что ж, что ж. Надо было признать, что все эти бордельные подкаты стопроцентно действуют только на немолодых министерских жен. Для них внимание чистокровного юноши, да к тому же и целого Короля, имеет особую ценность. Всегда же приятнее услышать комплимент о великолепном платье от симпатичного аристократа, нежели от грязнокровной подружки. Особенно, если оно у владелицы цвета лягушачьей жопы, и как нельзя лучше подходит к цвету лица.
Будем считать, что счет 1:1. А, Бэллс?

Терренс чуть усмехнулся, наблюдая преображение своей собеседницы. Да, пожалуй, девчоночье ей даже не шло. А если и шло, то гораздо меньше, чем это вот порожденный злостью темный огонь. Он словно засел в карих глазах, и теперь разгорался, сильнее и ярче. Словно черная дыра, вырывающаяся из зрачка, и постепенно поглощающая мир. Свет, тьму, реки и звезды. Огни Самайна. Горячее пламя живых, и неверный зеленоватый отблеск мира мёртвых. Казалось ещё немного, и в эту Бездну упадёт и он, Терренс Теодор Бэрк, Жрец и ирландский король. Хранитель ключей от Ада. Повелитель разбойников и проституток. Забудет всё, что когда-то знал, и просто шагнет в Темноту, как бывало во снах.

И все лицо её, подсвеченное этим тёмным пламенем, казалось одухотворенным и невыразимо прекрасным. Как у тех ведьм, из маггловских сказок. Один раз увидел, и тебя не спасет уже ни крест, ни святая вода..

— Забудь про зелье, Бэрк. Пригласи меня на Самайн. Никаких замков, приемов, пиров и балов. Никаких бумаг с королевскими гербами и печатями. Пригласи меня на Самайн на Круахан Ай.

Круахан Ай. Кровь жертвенных животных, рекой струящаяся по земле. Огонь от края до края мира. Звон кубков живых, сплетенный с кубками мёртвых. И сплетенные же звоны мечей, против тех, кого никогда не должно было оказаться на благословенной земле. Даже на Самайн.
-Если и приглашать тебя, то только тогда.

И Бэрк чуть качнулся вперед, медленно и очень осторожно вплетая пальцы в темные волосы своей собеседницы. С улыбкой на бледных губах признавая чужую победу. Настоящую или ради шутки, какая разница? Он попросил, и у неё получилось. Зачем искать изъяны там, где уже никто не просит?
- Ты сама, как огонь Самайна. Как Морриган. И я, Король Коннахта и Тир Коннайла, приглашаю тебя, Беллатрикс Блэк. И почту за честь видеть во внутреннем круге на Круахан Ай!

Бэрк сказал это ровным, почти торжественным тоном. Каким раздавал благословение от лица Керна. И всё же, они оба были всего лишь людьми. Аристократами, с безукоризненной чистотой крови, и правилами, теснившими под самое горло. Он сам был Главой Рода. А она - и вовсе девчонкой, которым почти ничего нельзя. И потому пришлось качнуть головой, прогоняя наваждение, и на мгновение оплести чужую щеку, длинными тонкими пальцами. Рискуя тем, что ещё секунда, и эти самые пальцы будут сломаны по крайней мере в трех местах.
- Но Круахан Ай в Ирландии. В настоящей свободной Ирландии. Тебе нет семнадцати. Будет известно, что ты пересекла границу. Зачем? Чтобы побыть при дворе Короля Коннахта? При том, что Карактак Кеннет Бэрк прославился в основном любовью к деньгам и женщинам? Тебя выжгут с древа твоего Рода, Беллатрикс. Даже если ты чинно и благородно получишь благословение Жреца и тотчас уедешь домой.

Возможно забота о чужой чести и была излишней. Они ведь только шутят? Беллс хотела лишь оборотное зелье. Возможно, даже за деньги. А Самайн как предлог и повод. Удобное для всех оправдание, какое дают воры, принося драгоценную вещь и рассказывая, что получили её в наследство от троюродной бабушки.

И всё же приглашение было дано, а, значит, могло было быть и принято. Шуточная или нет, а сделка есть сделка. А в худшем случае такой визит мог закончится большим скандалом, дурно отражающимся на связях с британской аристократией. И, разумеется, в конечном итоге, потерей в деньгах.

- И даже если я вдруг признаю свою вину, как эм… Дьявола, заморочившего тебе голову. То разве ты хочешь стать Беллатрикс Бэрк только ради одного визита на Холм? Не проще ли приехать с официальным представителем семьи, а потом… незаметно исчезнуть из предложенной спальни? Или ещё в какой-то удобный для этого момент?

Разве Беллатрикс не должна была прийти в ужас от одной только перспективы провести с самовлюбленным ирландским королем дольше пятнадцати минут? Если он умудрялся вывести из себя даже Маро. И Терренс засмеялся в глубине золотых глаз, ожидая самоочевидный ответ собеседницы.