«Папа, а можно я буду писать тебе письма, где бы я ни находился, а ты будешь их читать, если захочешь?

Мне не нужны ответы, я просто хочу делиться с тобой своими мыслями даже тогда, когда мы далеко. Потому что оказалось, что это мне не менее важно, чем дышать… Или быть рядом…

Может все дело в той нитке из пупка, которую мне показал Керн? Или я действительно схожу с ума? Но я кланялся Родовому Огню и теперь пишу это - и все оно такое же равноценно правильное, которое я должен делать, иначе просто не могу. Как бы глупо я при этом не выглядел.

Знаешь, я достаточно давно думал про себя, что я - взрослый. Что я вырос из детских понятий и что отец - это само собой разумеющееся. Как вода или солнце, или ветер…
И что это нельзя потерять или обрести, а значит и задумываться об этом особо не стоит.

А оказалось, что я ошибался. И чем сильнее мне тянет внутри и выворачивает ребра наизнанку, когда ты меня обнимаешь, тем яснее я вижу, как же я был не прав.
Никакой я не взрослый.
А потерять можно все.

В твоих руках я будто превращаюсь опять в маленького мальчика, которому очень нужно, чтобы ты был рядом. Я словно отматываю потерянное время, чтобы наполнить его всем тем, что у меня вроде бы и было - но не с тобой. Было, но неправильно.

Я все эти годы ел пластиковые яблоки, папа. А теперь откусил настоящее…

А ещё мне стыдно и страшно. Наверное, со стороны это действительно выглядит смешно и трусовато, но я боюсь не оправдать ожиданий. Твоих ожиданий. И своих - тоже. Я привык соответствовать, а теперь я споткнулся, как тогда, на ступеньках Холла.
И я тогда на себя злился и сейчас тоже злюсь.
Я не могу быть больше Розье, но и настоящим Лестрейнджем я наверное никогда не стану. Я завис в каком-то промежутке между двумя шагами и мне кажется, что я не найду опору и упаду.

А ещё я не хочу ходить к Керну. Если раньше мне просто было с ним хорошо, то теперь такое ощущение, что я подчиняюсь ему. Меня как будто стирают в эти моменты и нет своей воли - я кукла на поводке, а он - мой хозяин. Вот так это ощущается.
А я ведь не ему принадлежу, правда?
Во мне твоя кровь, а не его.
Я вообще могу его укусить?
Есть хоть какая-то возможность не подчиниться?…

Я смотрю сейчас на огонь и он танцует. Наверное ему весело. Хотел бы я тоже быть огнём, но я почему-то ветер. И сдуваю сам себе мысли в голове. Они путаются: то, что я придумал наслаивается на истину, все смешивается и мне сложно отличить одно от другого.
Вот как с эклерами сегодня… С чего я вообще взял, что ты их любишь? Ведь это не была догадка или предположение… - я совершенно точно был в этом уверен. И ошибся.

А в чем я ещё ошибся, папа? И в чем ошибусь потом?
А вдруг эта ошибка будет стоить слишком дорого?

А может это Керн ошибся насчет меня и не стоило такое даровать? Вдруг я проклятье и от меня одни беды? Для рода Розье точно… Для рода Розье было бы лучше, если б я вовсе не родился.

А ещё я думаю над своим вопросом: что делать, когда с одной стороны сердце, а с другой - долг?
Ты сказал, что надо подумать и совместить… И я постоянно думаю, но не могу понять, как мне совмещать невозможное? Почему этому не учат в Хогвартсе? Почему там рассказывают, как превратить стол в стул, но не говорят, как на самом деле поступать правильно? По-моему, такие знания на порядок выше любой магии, вот только где их взять, если в голове нет?

Ты просил не торопиться и я сделаю так, как ты просишь - не могу иначе.
Но наверное я поэтому так и хвастаюсь за тебя руками и всем своим сердцем, потому что хочу взять все это, прочувствовать и запомнить.
Твои руки. Запах. Голос. Улыбку.
Все-все. Пока не отобрали. Пока я сам у себя это не отобрал.
Прости меня за это, пожалуйста, если оно выглядит странно и неуместно.
Я просто хочу перешагнуть пропасть длиной в четырнадцать лет за один шаг.
Возможно это глупо.
Но зато так бесконечно искренне.

P.S. Ты дал мне Имя Гебо. А какое бы ты ещё дал мне имя, если бы этой пропасти не было и ты бы слышал мой первый крик и мое первое слово?

И интересно, каким бы оно тогда было? "Мама" или "папа"?

Je t'aime… A travers le temps et l'espace…

Твой ᚷ."

"Здравствуй, папа.

Хотел написать тебе ещё раз вчера, но потом постеснялся - наверное по два письма в день это слишком навязчиво…

Сегодня у нас опять было очень солнечно, правда холодно, но как только солнце зашло и все почернело, вернулась боль в теле и слабость. Снова меня лихорадит, а предплечья жжет…
Я наверное завязался на солярность, да? И теперь каждую ночь меня ждёт кошмар.

А ещё я очень скучаю по своим собакам. У меня несколько ньюфаундлендов на псарне и когда мне одиноко, я иногда хожу к ним и лежу вместе. С ними тепло и уютно даже когда снаружи глубокая осень… Почти, как сейчас.
Рудо говорит, что у вас нет ньюфаундлендов и что все собаки - для пользы. А у меня видимо нет, потому что я никого не пасу, просто лежу с ними и сплю. Им это нравится и мне тоже. Может ты разрешишь мне их забрать…

Никак не могу перестать думать о том, что мне делать дальше. Снова эта дилемма из чувств сердца и чувства долга.
Я не хочу никуда уезжать, но как мне быть, если я должен?…
Хуже рун на руках меня жжет только стыд: он столько всего в меня вложил, а я так быстро от него отказался…
И нет, я не забыл и я благодарен, но…
Но спорить со своим сердцем - все равно, что вычерпывать океан ложкой.
Голова всегда все понимает, вот только в груди от этого не легче.

Сейчас мне вообще кажется, что я внутри какого-то цугцванга. И хотя мой тьютор по фехтованию всегда говорил, что если ты окружен, то это плюс - ведь можно нападать в любом направлении, сейчас я даже не уверен, на кого, помимо самого себя, мне напасть. А от боя с самим собой нет никакого смысла - ты дерешься с собственной тенью…

А ещё я скучаю по тебе.
Спасибо, что приходишь. В эти моменты я не думаю ни о чем плохом по-настоящему и боли нет тоже. Рядом с тобой я в безопасности. А в твоих руках - самое спокойное место в мире для меня.
Это чувство греет и лечит. Даже лучше, чем та мазь, которую ты обещал мне дать.

Я буду очень стараться, чтобы ты мной гордился.
И любил.

P.S. И нам обязательно нужно съесть с тобой синнабонов - ну какая осень без них, правда?

Твой ᚷ."