ТТБ
- Господин Бэрк, Вы наверное считаете, всех министерских идиотами?
Горбин смеялся от души, читая подсунутую ему на подпись бумагу. Эвона как, «нижайше предложить» Нобби Личу «знаки отличия на форму авторов и хитвизардов», которые «будут способствовать их сплоченности, вере в успех и преданности делу». Даже не артефактные! Нет, конечно, покойный Карактак Кеннет Бэрк тоже по-молодости горел идеями продать что-нибудь ненужное, но даже он никогда не пытался предложить воздух. Да ещё так явно и неприкрыто. Потому что из волшебного там было только название лавки «Горбин и Бэрк». А, ну, и, конечно, цена. Цена была настолько волшебной, что граничила не то, что с юношеской самонадеянностью - практически с наглостью.

И с чего бы это? 
То, что юный Король Коннахта каким-то чудом завоевал на скачках кубок, стоящий теперь на самом видном месте голубой гостиной, ещё не означает, что ему позволено всё. Да и из того, что Министр единожды на эмоциях пожал юноше руку, совершенно не следует, что он тут же бросится менять казенные деньги на откровенный мусор.

- А что Вы теряете, Господин Горбин? 
Такой улыбчивый голос. Как россыпь драгоценных камней под июньским солнцем.

Что он теряет? Здравый смысл, например. Всё-таки ему, Джеймсу Горбину, было слегка за пятьдесят, но никак не четырнадцать. И уж ему-то явно было не к лицу носить в себе безумные идеи, вроде: Король всей Ирландии, Великий Жрец, Сделка Века. 

Горбин промокнул уголки почти бесцветных глаз краешком платка. Нет, уж насмешил, так насмешил. Нужно будет рассказать сыну. Отличный семейный анекдот про бизнес. 

Да это такая же Сделка Века, как Теренс Теодор Бэрк - Король Ирландии!

Интересно, Карактак донес до сына то, что однажды сболтнул под виски в голубой гостиной? Что Верховный король не слишком рад будущему зятю-калеке и рассматривает, как возможность, взять Бэрка помладше. Нет, наверное, нет. Иначе бы Теренс уже перестал мнить себя хозяином буквально всего. Но наверное и к лучшему. До совершеннолетия ему далеко. А его брату - ещё дольше.

Горбин отложил бумагу. Пригладил лысеющую, немного сальную голову, и посмотрел на своего бывшего подопечного. Юный Король Всего Мира вольготно развалился в кресле. Черные высокие сапоги с серебряными крестами на голенище, черные кожаные штаны, черный жилет с асимметричной вышивкой бегущей демонической лисы. Шелковая черная рубашка с расстегнутой первой пуговицей. 
Пламенно-рыжий всполох тугой косы на плече. Бескровно-бледное лицо. Смеющиеся золотые глаза. Сигара в тонких изящных пальцах - подражание покойному Карактаку. От первой же затяжки Теренс - разумеется! - подавился кашлем, но она все ещё упрямо тлела где-то рядом с губами. Глупый мальчишка. 

- Я думаю, что не следует торопиться с такими вещами. Мы десятилетиями зарабатывали репутацию этой лавки. Нехорошо, если министерские начнут считать нас за дураков и жуликов.

Горбину не нужно было смотреть в лицо своего подопечного. Он и так знал, что темная бровь взметнулась вверх, а взгляд стал пронзительным и злым, как у хищной птицы. Все Бэрки одинаковы.  
Первым делом думают, как вцепиться в глотку, а не о будущем. 

Горбин покачал головой, потянулся было к чашке уже давно остывшего кофе. Но в этот же самый момент услышал переливную трель колокольчика на входной двери. Нет, за прилавком сейчас был Гарри Вилсон. Но он был здесь всего две недели, и все ещё плохо знал даже товар, что уж говорить о клиентах. А вдруг это будет Малфой, которого примут недостаточно подобострастно?! Нет, этого нельзя было допустить.

Горбин кивнул Бэрку, чтобы тот как минимум оделся. Недозастегнутая рубашка. Сюртук, шейный платок и булавка - небрежно брошены на диван. Стыд и позор! К тому же кому-то может быть известно, что по документам он, Джеймс Горбин, счастливый обладатель куска публичного дома. Доказывай потом. Ещё и к суду привлекут на пустом месте за какое-нибудь растление!
Благо, хоть домашний эльф, праздно гревший в углу уши, сразу метнулся убирать чашки со столиков и пепел с обивки. А то было бы вдвойне стыдно перед гостями.

Перешагнув порог голубой гостиной, Горбин мгновенно надел маску исключительной доброжелательности, довольно странно смотрящейся на его худом нездорово-желтом лице человека, всё лето просидевшего в лавке. 

«Выдержка, терпение и предусмотрительность. Терпение, предусмотрительность и выдержка. Три основных качества делового человека».

Это он повторял и Теренсу Бэрку, и собственному сыну при каждом удобном случае. И, разумеется, считал, что сам обладает всем перечисленным в наивысшей из мер. 

Но, стоило Горбину выйти в торговый зал и взглянуть на вошедшего, как даже он на секунду остолбенел, не в силах ни сдвинуться с места, ни что-то сделать с одеревеневшей приветственной улыбкой.

Перед ним стоял Том Реддл собственной персоной. И нет, не было столь удивительным, что бывший приказчик, а ныне чуть было не состоявшийся министр, решил зайти в лавку темных артефактов. Но это был… тот же самый Реддл. Да. Этот красивый молодой человек не постарел ни на год с момента их последней встречи. Неужели он и вправду победил время и смерть?! Отчего-то от этой мысли холодок пробежал по спине. Большая сила - большая опасность. А Горбин опасности не любил.

- Приветствую Вас, Господин Реддл! - обычный поклон Малфою ни в какое сравнение не шел с тем, как совладелец лавки сейчас поклонился своему бывшему приказчику. И, следуя примеру своего хозяина, так же низко поклонился светловолосый юноша в сером, стоявший за прилавком из полированного черного дерева.

- Чем могу Вам служить? - Горбин посмотрел на красивое лицо Реддла едва ли не заискивающе. - Изволите ли пройти? 
Джеймс снова сделал подобие поклона, указывая гостю на массивную дверь, за которой в конце короткого коридора скрывалось сердце этого места. Оставалось только молиться, чтобы Теренс подобрал свой сюртук и ушел в подсобку с книгами, а не остался ждать в кресле, пусть и полностью одетым. Будет в высшей степени скверно, если Бэрк скажет гостю что-нибудь оскорбительное из их обычных шуток. Про вакансии, например.

ТТБ
Теренс прекрасно понял намек Горбина. Но, во-первых, это было не так уж просто. Спина и колено предательски ныли, а, значит, при шаге он будет сильно хромать. Юноша-калека из последних сил спасается бегством, прихватив с собой ворох одежды. Чем это лучше?

А во-вторых, какой вообще смысл дрожать от страха в собственном заведении? Все, кто доходит до Голубой гостиной прекрасно умеют читать. И даже древние языки, а не только вывески над лавкой. А те, кому не нравится род занятий коннахтских королей, пусть рискнут сказать это в лицо.

Да и вообще. Пусть все катятся в тихомолову задницу. Что он там не видел? Парочку авроров? Розье? Малфоев?! Кажется, на Мабоне он не просто приветствовал их всех, но и сделал это как герцог и Глава Рода. И что-то никто в ужасе не отшатывался и губы не кривил. Даже граф Мальсибер! А уж в принципиальности последнего Теренс не сомневался.

Так с чего ему теперь прятаться, как будто он не Король, а мелкий воришка?

Бэрк презрительно дернул уголком губ и потянулся к шейному платку. Пожалуй, только сейчас он оценил по достоинству науку одеваться на скорость, полученную после визитов Литрима. 

***

От взгляда гостя по спине пробежал холодок, а ладони против воли стали  липкими и влажными. Реддл явно был не рад встрече. А тот, кто прикрывает ненависть улыбкой, вряд ли уйдет без крови.  

Горбин скользнул взглядом по чужим сапогам, судорожно вспоминая, что точно могло пойти не так. Вроде же двадцать лет назад никто в правах приказчика не ущемлял, по рукам за пользование товаром не стукал, да и не требовал ничего сверх меры. Вроде ж благодарен должен быть шельмец за отличный старт в жизни. Ан нет. 

Реддл уже заходил и его не приняли? Продали безделицу от их имени? Узнал про якшания мелкого Бэрка с Нобби Личем? "Я ведь предупреждал, что нужно быть осторожнее! Пожал руку. Ещё б расцеловался на глазах у главного соперника. Что ж теперь делать?" Сказать, что он-то, Джеймс Горбин, конечно же, голосовал политически-верно? "Нет, так тоже двусмысленно и опасно."

Нет-нет. Ничего не признавать. Лишнего не говорить и - на всякий случай - не думать. Улыбаться. Пусть сам скажет, зачем пришел. Горбин мелко вдохнул и ненавязчиво вытер ладони о бока. Благо Реддл так удачно отвлекся на Гарри Вилсона. Даже обратился к тому исключительно дружелюбно и на «Вы». Рыбак рыбака…

Что ж. Реддл готов пройти, побеседовать, выпить чаю. Хороший знак! Стоило бы успокоиться, если б не один нюанс. И от этой мысли Горбину стало нехорошо до тошноты, подкатившей к горлу. Чашка! Конечно же. Эта его страшненькая белая чашка со змеей на ручке. Пару месяцев назад, когда Теренсу приспичило разузнать все о Темном Лорде, он как на грех самолично про неё вспомнил. И мелкий Бэрк её конечно же куда-то утащил. Мать моя женщина! А ведь Теренс был той ещё дурниной и мог сотворить, что угодно: плюнуть, посадить туда жабу или что похуже. "Сказать, что случайно разбили? Не нашли?" Но если Реддл узнал, что-нибудь этакое, то им обоим уже ничего не поможет. "Господи, спаси и помилуй!"

Нет, надо было думать только о гостеприимстве. Не уличен - не виновен. И Горбин развернулся, провожая гостя, и открывая перед ним двери. И, наконец-то хоть на мгновение отпуская улыбку, от которой уже изрядно болели щеки.

Лишь бы только Теренс ушел. К общему градусу надвигающейся катастрофы не хватало только какой-нибудь фразы в стиле: «Пади же ниц, смерд нечистокровный, тебя приветствует Король Ирландии!». Но нет. 

Кейт Горбин была хозяйственной и бережливой, что позволяло значительно экономить на прислуге и всяких дамских ненужностях. И, кажется, это единственное с чем ему, Джеймсу, повезло в жизни. Потому что клятый Теренс все ещё сидел в кресле. Благо черный сюртук был надет, и даже застегнут на все серебряные кресты пуговиц. А шейный платок не просто умело завязан, но и заколот артефактной булавкой с огненным опалом. 

Артефакт от легилименции. Какая чушь для человека, эмоции которого целиком написаны на лице! И вот сейчас Горбин с ужасом, приподнимающим остатки волос на затылке, наблюдал за тем, как мальчишка встал.
И, вместо того, чтобы почтительно согнуть спину, буквально впился взглядом в гостя. Изучающим и пристальным. Как будто в бурю за окном, которую сам же и призывал, открыв ящик очередной Пандоры. Бурю, от которой нельзя отвести янтарного взгляда, как бы сильно ни подрагивали кончики пальцев.

Ну, поклонись! Ты же понял, кто это. Господи Боже, я пожертвую нищим пятнадцать сиклей. Даже шестнадцать! 
Горбин мысленно застонал, и сделал последнюю попытку спасти их шкуры. Ведь надо было конечно же объяснить, почему уважаемый Гость, заходя в святая святых сталкивается с черт знает кем. И, желательно, до того, как последняя капля переполнит чашу чужого терпения.

- Не извольте беспокоиться. Это совладелец. Наследник покойного… - начал было Горбин сладким голосом где-то на уровне подмышки Реддла. Но, разумеется, Теренс не умел вовремя отступить и начать слушать старших. И голос мальчишки, едва заметно дрогнувший от волнения, но достаточно громкий и отчетливый перекрыл все возможные пути к отступлению.

- Герцог Бэрк. Хозяин всего, что есть в этой лавке. Рад приветствовать.
Улыбка на бескровных губах, глубокий кивок, как будто перед ним второй герцог, только на пару-тройку лет старше. 
Коннахтский малолетний дуролом.

ТТБ
Кажется, Бэрк ждал этой встречи с самого Мабона, но всё-таки готов к ней не был. И, вместо того, чтобы мгновенно собраться с мыслями, опять, как завороженный и проклятый, смотрел на  вошедшего.

Такое… странное лицо. Слишком красивое, чтобы быть настоящим. Его место на картинах, иконах. На потолке Красной гостиной Бэрк Холла: «Я дарую Тебе все эти царства с их властью и славой, так как они отданы мне…»

Да, в нем все было не так. Неправильно. Слишком хорошо. Даже этот его рост, на фоне которого Горбин стал вызывающе смешным. 

Но хуже всего был взгляд. Бэрк почти задохнулся, лишь только пронзительно-яркие голубые глаза встретились с его собственными. Да, холодные, как морские льды, и острые, как осколки стекла. От них хотелось убежать и спрятаться. Но отступать было некуда - последнее дело бежать из собственного дома; на глазах у тех, кто тебя знает. И он Король Коннахта. Король не может поджать хвост, как трусливая шавка.

- Герцог Бэрк. Хозяин всего, что есть в этой лавке. Рад приветствовать.
Вежливость. Горбин всегда прятался за ней, словно за щитом. Пусть даже в его случае это означало «раболепие» и «подобострастие». Прекрасный способ немного ослабить хватку чужого взгляда. Дать себе время подумать. Пауза, чтобы встать. Пауза, чтобы наклонить голову. Любое действие - лишняя секунда, возможность выровнять сбившееся дыхание. Успокоить сердце, предательски подскочившее к горлу. 

Он Глава Рода. Король Коннахта. Будущий Король всей Ирландии. Король.

Он не смеет дрожать при виде какого-то англичанина. Будь он даже сотню раз Великим Магом.

Черт возьми, да чем он лучше?! 
Что же в нем такого, что все вокруг говорят о Темном Лорде исключительно с придыханием? Все. Одноклассники. И даже их отцы.  Эти принципиальные и убеленные сединами Главы Родов, почему они держатся с такой почтительностью? Что в нем такого, что не может быть однажды и у него, Теренса Бэрка?

Да, он красив. И… здоров. Но это ведь не та причина.

- Томас Марволо Реддл.
Так подкупающе просто. Словно за этим ничего не стоит. Или, хуже того, каждый решает для себя сам. Так какого черта все они не могут решить, как шутит Горбин? «Место приказчика за его прилавком». Почему они смотрят на него с таким восхищением? Даже Маро.

«И что Вы хотите, Томас Марволо Реддл?» - Бэрк вернулся в кресло и почти произнес это вслух, когда гость снова заговорил. И от каждого слова становилось не по себе. Как-то душно и страшно. Словно тот поймал его, Теренса, за шкирку, словно щенка, и потащил, чтобы натыкать носом. 

"Чашка. Откуда он знает?!"

Тонкие бледные пальцы дрогнули в попытке коснуться огненного опала. А краска стыда против воли зажгла щеки и кончики ушей. "Откуда?"

Страшненькая чашка. Жаба. То, чего он сам точно не говорил и даже не думал. "Горбин."
Злой янтарный взгляд метнулся к посеревшему лицу владельца лавки.

Горбин носил какой-то артефакт. Но тот был слишком слаб? Или забыт? "Что, тихомолова задница, происходит?!"
Читал ли Реддл мысли их обоих или только одного Горбина? 

И сколько успел узнать ещё?
Про приказчика? Сделку?… что ещё?…

В голубых глазах Реддла читалась насмешка. Как будто он уже знал абсолютно всё, и они все в его глазах выглядели… мелкими воришками, сквернословами и идиотами. Нет, это слишком.

- Господи Боже, какой стыд.
На мгновение Теренс опустил пылающее лицо в ладони, пытаясь хоть немного остудить жар кончиками бледных пальцев. Медленно вдохнул. Медленно выдохнул. И только потом снова посмотрел на присутствующих. 

Делая над собой усилие, чтобы махнуть онемевшему совладельцу, душная волна ужаса от которого доползла даже до кресел.
- Что стоите, многоуважаемый Горбин? Вас просили чай!  С остальным я разберусь.
Пожалуй, излишне самонадеянное утверждение, но раз уж гость произнес слово «заказ», то стоило за него зацепиться.

- Я постараюсь выполнить Ваш заказ. Любой. Но, простите, я не верну Вашу чашку, Господин Реддл. Более того, Вы можете пожертвовать мне ещё какую-то вещь из тех, что пользуетесь сейчас. - прозвучало странно? Пожалуй. Впрочем, стоило ли смущаться после всего уже услышанного и воспринятого?
Бэрк медленно втянул носом воздух, и, наконец, снова заставил себя посмотреть на это красивое лицо.
- Вы кумир некоторых моих школьных друзей. Они считают, что Вы - Величайший из магов. Я подумал, что будет здорово лет через двадцать открыть музей. История великой победы или столь же великого поражения…  Люди такое любят. 

Снова разговор лавочника? И всё-таки это может быть отличный способ поразить воображение Маро. Чашка, которой несколько лет подряд касались губы его кумира. Разве не восхитительно?

Возможно, Бэрк добавил бы и ещё какое-то пояснение, но в воздухе запахло мятой и чабрецом, и за открывшейся дверью показался Гарри с серебряным подносом в руках. Сервиз из лучшего фарфора подрагивал и дребезжал, и стоило помолиться за то, чтобы все это обжигающее и ароматное пойло с успехом достигло кофейного столика.

ТТБ
Бэрк среагировал на движение, но секундой позже не мог бы поклясться в реалистичности всего происходящего. Мантия шевельнулась сама собой? Гость вроде бы не сделал ничего такого, что могло бы стать причиной. Может, ничего этого и вовсе нет, и он, Теренс, спит? Ведь во снах иногда начинается так же. Всё всегда почти настоящее. Это бы объяснило и приход Темного Лорда. И такую глупую ошибку Горбина. И то, что, в итоге Гость смеется, а не пытается получить сатисфакцию…

Бэрк на секунду закрыл глаза, вдыхая ароматные травы. Летние, пряные. Он тоже любил такие. Тогда. Раньше. Давно. Когда все ещё мог себе позволить вскочить в седло без помощи гарда, и слезть после многих миль без обморока и нюхательной соли. Оставалось надеяться, что Гарри Вилсон справится со своей задачей. Бросаться через всю гостиную, демонстрируя гостю ещё и физическое убожество, Теренс не собирался. Даже если Гарри Вилсон оставит от посуды из тончайшего китайского фарфора лишь груду черепков, а его самого окатит кипятком с головы до ног. Пускай. Боль ничто. 

— Я помогу. - снова голос Гостя. Но уже иной. Новый. Ещё менее реальный здесь и сейчас. Спокойный, приветливый. Не голос - прикосновение к руке. Нежное и убаюкивающее: «Не бойся». Как будто бы Гарри Вилсон мог теперь не бояться до смерти, увидев в зале перекошенное лицо Горбина. Даже (и особенно), если тот не сказал ему ни одного бранного слова.

Что это? Вид магии, как и чтение мыслей? Искусная натренированная манипуляция? Своевременная, и изящная. Смиритесь, отложите гордость, противную Богу, и Он вознесет вас ибо Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.

И демонстрация самого краешка силы. Ненавязчивая и своевременная. Уместная. Как ответ на все незаданные вопросы разом. Гость уже не накажет их всех за явное сквернословие, потому что это слишко для него мелко. Недостойно. Суетно.

Теренс проследил взглядом за подносом, и чуть заметно кивнул в такт своим мыслям. Ну, что ж. Ваше право, Том Марволо Реддл. Не то, чтобы я отчаянно жаждал схлопотать на орехи.

— Меняю чашку на гиппогрифа. Как Тебе такая сделка, герцог? — Гость улыбался, словно в очередной раз почитав его мысли.

Кажется, артефакт барахлил не только у Горбина. Но может так было даже лучше. Больше не нужно выбирать фразы и выражения. Соблюдать протокол и все эти километровые правила приличий. Реддл хочет поторговаться? Да пожалуйста! Торговля - магия совсем другого рода. И она по части Бэрков.

Теренс качнул головой, небрежным жестом отпуская Гарри - незачем тому знать продолжение, потом усмехнулся. Странно и немного асимметрично. Так что в янтаре взгляда на мгновение вспыхнули золотые искры. Потом медленно скользнул взглядом по красивому лицу собеседника, почти без тени прошлого страха или стыда. Гость предлагает игру? Почему нет. 

- Прекрасная сделка, Господин Реддл! Я привезу Вам самого красивого гиппогрифа, с блестящими перьями цвета молочного шоколада и осанкой, как у короля. Но чашка же только за гиппогрифа! А если Вам нужна срочная доставка… скажем, какой-то жалкий месяц или того меньше…
Улыбка Бэрка стала чуть шире, и, словно стесняясь её, он встал, разливая ароматный чай по двум чашкам, и придвигая одну из них ближе к Гостю. Бледные изящные руки с родовым перстнем на указательном пальце, если теперь и подрагивали, то лишь самую малость.

- …тогда Вам придется немного доплатить. Что насчет… запонки? Или может… автограф? - Теренс посмотрел прямо в глаза своего гостя, золотым, почти смеющимся взглядом. - «ТТБ на долгую память»? Пусть потом не говорят, что лавка «Горбин и Бэрк» заламывает такие цены, что оставляет клиентов без исподнего!

ТТБ
Гость улыбался с каждой минутой все шире и ярче. И даже последний лед его взгляда потек, становясь бездонным весенним небом. Красивым и безоблачным, каким оно бывает в Остару: «Я есмь воскресение и жизнь. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек». Как просто было в это поверить. Что он, Теренс Теодор Бэрк, справился и сделал все правильно, и именно то, что нужно.

Но нет, тихомолова задница! Как только тебе кажется, что все идет, как по маслу, напомни себе, что ты идиот.

- Если бы все было так… просто, мистер Бэрк.
Ну, конечно, в этом всем был подвох! И, разумеется, если бы Великому Темному Лорду не нужно было что-то несусветное, он бы уже давно перестал ласково улыбаться, а размазывал бы кровь по паркету ещё с порога. Потому что одних только хамоватых мыслей Горбина хватило бы, чтобы приколотить их обоих к стене гвоздями. А, кроме Горбина, был и он сам, Теренс Теодор Бэрк, взвившийся под потолок от зависти, потому что Маро с таким восхищением говорит о каком-то бывшем приказчике и несостоявшемся Министре. А не о нем, победителе скачек и Короле Коннахта.

Но пока их с Горбином жалкие жизни были важны. И важны ровно потому, что никто другой не смог бы пойти не знаю, куда, и добыть, не знаю что. 

А от того, что Том Реддл прекрасно знал и что он хочет и какой это обладает ценностью, становилось только хуже. Человек, который знает, чего хочет, спустит с тебя шкуру полосками, если ты ему это не дашь. Уж эту науку сделок, юный Бэрк выучил с детства.

Слышал ли он об Ониксе? Какой ответ будет правильным? Да? Нет? Да, но лучше б не слышал?

Бэрк вздохнул, взял бумагу из рук Гостя, скользнул по ней взглядом с последней отчаянной надеждой, что оникс Реддла какого-то другого цвета. Серого, например. Но, потеряв и её, как-то разом сник и рухнул в собственное кресло. 

Шоколадного гиппогрифа можно было привести за неделю. Тысячи за три золотых галеонов. Ну, в крайнем случае, за три с половиной, если держать руку на кошельке, а язык при торге - в собственной заднице. Но оникс!Чертов оникс, редкий, как снег в пустыне, стоил не меньше чем триста-четыреста сотен тысяч золотых галеонов.

И дело даже не в чертовых деньгах, провались они пропадом. Хотя почему провались? Это чистый остаток работы вот прямо этой лавки «Горбин и Бэркс» на менее чем за четыре месяца. Полгода хорошей работы в тихомолову задницу!

Но это ладно.

А репутационные риски? Что если не удастся? Такой гиппогриф вряд ли стоит и ждет, когда его наконец-то купят. Две недели назад в голубой гостиной лежало предложение купить его за триста сорок тысяч. Но кому его было продать? Какой безумец купит животное за такие сумасшедшие деньги? 

Да, похоже это была изрядная оплошность со стороны юного герцога. Теперь такой «безумец» сидел прямо напротив и пил чай с чабрецом.
Твою ж мать!

Бэрк побарабанил по подлокотнику кресла тонкими длинными пальцами, заставив  рубин родового перстня сверкнуть зловеще-алым светом.

Ну, допустим, «Святая Анна» все ещё стоит в Эверглейсе, в той самой «Магической Америке». Это ясно из вчерашнего письма её капитана. И, пожалуй, она может и задержаться ещё на четыре-пять дней, чтобы кто-то доехал до фермы, оплатил гиппогрифа и забрал его на борт. А что потом? Смогут ли они нагнать упущенное время?

Вряд ли. Но успеть к десятому может и могут. Если кто-то уже сегодня с портключом явит им свой лик и указания свыше.

Есть ли на борту срочные заказы? Настолько, что не взяли бы деньгами потерю во времени? Вроде бы нет, но… остался ли там гиппогриф?

А если не остался? Сможет ли Литрим найти нового счастливого обладателя, и договориться с ним, если не деньгами, то угрозами?

Господи, да за какие грехи мне такое счастье?!

Бэрк поджал губы, взял свой чай. Сделал глоток, но почти не почувствовал ни вкуса, ни запаха напитка. 

Может позвать Литрима? Адо ведь и вправду лучше знает, смогут ли они доставить то, что просит Гость. Хотя, вряд ли Реддла устроит ответ: «Нет». А, если такой ответ невозможен, то и есть ли смысл знать правду сейчас? 

Все это какая-то игра. Сделка со Смертью и с Совестью.

А если так, то и цена должна покрывать все затраты и риски.

- Я тоже знаю, где Ваш гиппогриф, Господин Реддл. Точнее, где он точно был две недели назад. 
Бэрк поднял голову, снова вглядываясь в лицо Гостя цепким соколиным взглядом.
- Но теперь это все невозможная сделка. Слишком много нюансов. Чистая удача. И, если мы выполним заказ, то цена будет выше моей собственной головы… Что насчет магии?

Теренс чуть подал корпус вперед, поставил чашку и улыбнулся. Так что в глубине золотых глаз снова вспыхнули не то искры, не то болотные огни.
- Одна невозможная сделка за другую, Господин Реддл. Я привезу Вам оникса до десятого ноября, а Вы научите меня одному из своих умений… По рукам?

ТТБ
А ведь Реддл был прекрасным приказчиком! Безупречный торг, безупречная логика и живой ум. И, если о потенциале владения магией, юный герцог мог только догадываться, то способность к торговле оценил в высшей мере.

А может быть Вы ещё и отлично блефуете? У Вас миллион-то есть?

Бэрк смотрел в голубые глаза оппонента и улыбался. Он много слышал о Темном Лорде. Но во всех этих слухах не было ни слова о том, что у того водились лишние деньги. Да ещё и миллионами. Нет, ну серьезно, откуда? Он же не Малфой. Даже не Лестрейндж. 

А если деньги не родовые, то они чьи-то. Налогоплательщиков. Спонсоров... И они нужны для чего-то.  Так всегда говорил отец. Два гиппогрифа - это уж явно не долгосрочное капиталовложение, которое позже принесет миллиарды. Какой идиот будет вкладываться в подобное?

Но Реддл предлагал их так, словно они уже лежали у него в кармане, готовые буквально выпрыгнуть навстречу своему новому хозяину. И это было настолько красиво, что вызывало невольное уважение.

Да, определенно, если Лорд и был жуликом, то Жуликом Наивысшей Пробы.

Да и к тому же. Раз даже он, новый Король Контрабанды, слышал только об одном гиппогрифе-ониксе, то уж его Гость не мог слышать и подавно. Да ещё с такими условиями: самец, самка и все почти что немедленно.

И что же Вы хотите, многоуважаемый Господин Реддл? Сказать, что я хвост собачий и не в состоянии выполнить свою часть сделки? Что Ваше умение настолько божественно, что не сможет быть оплачено жалким лавочником?

Теренс откинулся на спинку кресла и негромко засмеялся, влажно сверкая зубами. Этот человек, определенно, ему нравился. Хотя и не за то, чем там восхищался Маро. Великая магия? Да тьфу на неё! Но чтобы вот так ловко объегорить потомственного Бэрка!

- Я хотел сначала научиться легилименции. Но, слышать о себе мысли каждого Горбина, не самая приятная часть жизни. - Теренс чуть наклонил голову на бок и скользнул улыбающимся взглядом по красивому лицу Гостя. - Потом окклюменции. Но, черт возьми! Я просто найду артефакт посильнее, если этот не работает. Магия по мановению руки?… - в глазах юноши бесами заплясали золотые искры. - Так я уже Король. Я Король Коннахта, Господин Реддл! По мановению руки мне принесут все, что я пожелаю, и без всякой особой магии. 

Он сделал паузу, наблюдая за реакцией Гостя. Все ещё улыбается, или уже хочет прибить, как наглую муху? То ли ещё будет.

- Но однажды я буду править всей Ирландией. И тогда нужно, чтобы каждый из Королей признал моё право. А Вы уже как-то этого добились. Как? Ведь Главы знатнейших родов Британии восхищаются Вами. Что это? Что это за магия, Господин Реддл? Что это за недостижимая вещь, которую я не в состоянии даже воспринять?!

Бэрк втянул носом воздух, как будто хищник, почуявший кровь. Кажется, он ещё ни разу никому так не говорил. Во всяком случае, настолько открыто, явно. И теперь сидел перед Гостем не просто голым - с начисто снятой кожей.

- А вообще-то давайте спросим Господа. Я не знаю никакой ониксовой самки. Значит её просто не существует. Но, кто я, если не покорный раб Божий?

Теренс снова улыбнулся, но уже какой-то совсем странной улыбкой. Безумной. Словно азарт и вера в чужую длань захватили его целиком, наполнили и заполонили до краев. Бэрк порывисто встал, и, уже ни мало не обращая внимания на собственную хромоту, добрался до секретера. Открыл один из ящиков, выудил тонкими длинными пальцами золотой галеон.

- Орел - я соглашаюсь на двух гиппогрифов. Решка - нет.  Вы ведь знаете, что Бэрки всегда держат слово? Ставить свою репутацию все равно что голову.

Теренс снова посмотрел на своего Гостя. Вздернув упрямый подбородок и чуть приподняв красиво очерченную темную бровь. Играем дальше, Господин Реддл?

Ещё секунда, и монета полетела вверх, чтобы быть тут же подхваченной ловкими пальцами и оказаться на траурной ткани рукава.
- Я согласен.

Кажется, Бэрк сам не ожидал подобного итога. И на мгновением острая игла страха проколола его висок. Но сделанного не вернуть. Сказанного - тоже.
И юный Король Коннахта сделал медленный-медленный вдох, возвращая если не улыбку, то хоть видимость спокойствия своему побледневшему лицу.

- А пока Вы не попросили у меня трех гиппогрифов разного пола, позвольте предложить Вам сигареты. Вы ведь курите?

ТТБ
Теренс не был низкорослым. Среди друзей его обогнал только Маро, да и то всего на жалкую пару-тройку сантиметров. И всё-таки Реддл был выше. Сейчас, когда он подошел и встал совсем рядом, это чувствовалось особенно сильно. Выше, лучше, сильнее во всем. Красивее. И то, что Гость не высказал презрения или высокомерия делало все только хуже. О, да, он разговаривал с ним словно со смертельно больным ребенком. Мягко и настойчиво, объясняя, почему все чаяния и метания юного Короля бессмысленны и пусты.
- А это вовсе не магия, Теренс Теодор Бэрк…

Господи, у него был такой чудесный голос! Как ласковое прикосновение реки. Как темная вода, покачивающая длинные стебли водяных лилий. Она смыкалась над головой, как тогда, в Литу. И тяжелый камень укладывал Короля в мягкий ил.

Кто и что останется с ним, если однажды корона упадет с его головы? Боль. Калечный позвоночник. Хромая нога. Поджатые губы покойного отца. Будущее злорадство дяди. Презрение окружающих, враз увидевших, что за блеском лишь гниль и грязь. И ничего, из того, чем можно было бы гордиться. Даже чести.

-…настоящая власть всегда на любви…
А кто полюбит тебя, маленький калека? Разве можно вообще теперь полюбить такого, как ты?!

Ты никогда этому не научишься быть Верховным Королем. Никогда. Ты можешь варить своих лягушек, но ничего не сможешь поделать. Разве опоишь ты зельем каждого встречного? А зеленую Тару?!

Прими. Смирись. Зачем ты пытаешься? Ведь это смешно. У тебя нет ни единого шанса. Оставь это тем, кто умеет…

- …если ты полон, любовь к тебе будет всегда.
А ты пуст. Как бывают пусты стаканы. Человек с дырами, вместо души. Кому ты такой нужен?

Гость закурил, и голубой сигаретный дым пополз в легкие вместе с короткими рваными вдохами.

Ну, да. Конечно, он курит свои. Разве можно принять гостеприимство от человека, которого не считаешь достойным? Алкоголь можно теперь даже не предлагать. Ясное дело, что Темный Лорд не пьет. С идиотами. Горбин, похоже прав в этой характеристике.

Теренс качнул головой, и только сейчас заметил на лице Гостя странное выражение. Такое бывало иногда у Литрима. Что оно означает? Что он хочет?

Реддл протянул руку, вытаскивая булавку с огненным опалом, и на секунду Бэрк оцепенел от гнева и ужаса. И даже не потому, что лишался последнего щита: Гость, кажется, и так читал его мысли. Но жест был раздевающий и в высшей степени бесцеремонный. Словно тот считал себя вправе делать с коннахтцем всё, что считает нужным. И степень боли будет зависеть исключительно от ярости сопротивления.

Будет ли он драться?
Как тогда.

Бэрк сморгнул, глядя в глаза Реддла, но на мгновение видя другие. Золотые. Глаза с расширившимися до черноты зрачками, не реагировавшими на свет. 

- Можешь её снять - она тебе не нужна.
Не нужна?! Уголок губ Теренса чуть нервно дернулся. Стоило спросить, что точно ещё не нужно Королю Коннахта. Корона. Булавка. Может ещё штаны?

И по какому праву Гость посчитал возможным решать это за него. Он ему кто? Вассал? Крепостной? Домовик в наволочке на бедрах?!

К нему нет претензий, и он может не дрожать за свою жалкую жизнь?! А Горбин дрожать должен. Почему? Потому что не обеспечил матери Реддла полный пансион? Что вообще обязан сделать скупщик, если до этого не снизошли  ни супруг, ни родители? Жениться?

Теренс беспокойно посмотрел на лицо собеседника, ища какую-нибудь издевку. Но нет, лицо Реддла было прекрасно и спокойно. Как у святого с икон.
Он и вправду считал, что они ему должны. И он вправе на всё, что делает.

- Это написано у тебя на лице и к наличию или отсутствию булавки не имеет никакого отношения. Хотя, я бы хотел узнать, что делает тебя несчастным — быть может я смог бы тебя защитить? 
Защитить. Такое хорошее слово. Защитить как кто? Как отец? Или как любовник? Что последует после такой защиты? Вывихнутые руки или может быть… порка до кровавых рубцов? Как у Маро после визитов домой.

Хотя нет. Это Реддл просто что-то не дочитал в его мыслях. А когда дочитает, то не просто откажется от предложенных сигарет, а с омерзением подхватит перчатки.

Король Коннахта медленно втянул воздух, стараясь, чтобы нервный смех, поднимающийся откуда-то из глубины не вырвался наружу, делая и так шаткое положение ещё более безнадежным. Реддл просто не воспринимал его всерьез с самого начала. В этом все дело. Для него он не был полноценным Королем или Главой Рода. Просто мальчишкой. Которому можно запросто говорить «ты». И с которого уж точно нельзя спросить за его же людей.

И было бы так приятно спрятаться за чужие спины. Вот только за чьи? Гость был прав в одном, у него нет ничего, кроме короны. И, потеряв её, он потеряет весь мир.

- Вы же шутите, Господин Реддл? - Теренс почти заставил себя улыбнуться, глядя в голубые глаза собеседника. - Я ведь пока Король. Претензии к моим людям - это претензии ко мне лично. И, если Вы собираетесь уйти, прихватив голову одного из них, то оставьте пожалуйста мысль сделать это, сохранив мою жизнь в качестве подарка. Зачем мне она? Это несмываемый позор. Поэтому я буду с Вами договариваться, если это возможно. А если нет…
Теренс пожал плечами и отвернулся, стараясь, чтобы Гость не заметил выражение тоски на его лице. Ещё не хватало, чтобы Реддл что-то сделал из жалости. 
- Я вытащу палочку.

ТТБ
Сильные гибкие пальцы оплели его плечо, и на мгновение юноша снова очутился лицом к лицу с Лордом. Реддл все ещё говорил с ним. Это было так странно. Сильнейший маг Британии, который мог бы удавить его даже не вынимая палочку, все ещё пытался что-то сказать ему. Объяснить. Достучаться. Зачем? Ведь точно не ради двух гиппогрифов. Тогда зачем? Что он хотел от него?

Бэрк смотрел в голубые глаза, пытаясь отыскать ответ. Тонул в них, как в реках, наполненных холодной почти ноябрьской тоской. Тяжелой и душащей, как капли ртути, застрявшие в легких. Не в силах вымолвить ни слова: сердце предательски билось где-то в горле, мешая даже дышать.

Хотел ли бы он умереть за Горбина? Да он бы и за Идею не хотел. Он хотел бы жить, носить три короны и править в Зеленой Таре. Ещё хотел бы поцеловать Маро в губы, но тот наверное сразу побежит отмываться. И уж лучше не знать ответ вовсе, чем однажды увидеть подобное во всей полноте. Ощутить на своем лице взгляд полный теперь жалости, омерзения и неприязни. Гадливости, как от прикосновения к чему-то холодному и слизкому.

Разве Лорд не понимает, кто стоит перед ним?! Разве не ощущает это касанием своих пальцев?! Таких удивительно теплых, пробивающих кожу, словно электрическим током.

Разве не понимает, что как только его тайна станет известна, она, а не хромота калеки, станет для него последним приговором, лишающим всего сразу? Он изувечен. И это не скрыть. И от этого никогда не отмыться. Власть основанная на любви? Но разве кто-то сможет полюбить его теперь? Такого?

Реддл ведь читает в его душе. Почему не отдергивает руку от омерзения?!

Темные красиво очерченные брови коннахтца сошлись на переносице, словно от боли. Видел ли Лорд все произошедшее? Чувствовал ли летний воздух, навсегда пропитанный дождем и липовым цветом. И тот первый удар, от которого наследник отлетел к стене. И ещё один. И хруст переломанных костей. Тот мучительно-алый росчерк, навсегда разделивший жизнь на «до» и «после». 

Бэрк всматривался в красивое лицо своего Гостя, но не мог понять ответ. У Реддла не было ни одной из тех эмоций, что ожидал увидеть юный Король. А ещё у него был удивительный запах. Но Теренс никак не мог распознать, какой именно. А сделать ещё один шаг, уткнуться носом в чужое плечо не позволяло воспитание и прикосновение сильных пальцев. Таких привычных за эти несколько мгновений, что отчаянно захотелось выкрикнуть: «Не отпускай меня!», когда они вдруг разжались и Лорд сделал шаг назад.

Зачем кому-то жертвовать ради него жизнью? Горбину или кому-то ещё? Да она и самому-то ему уже не нужна. Он цепляется за неё, как дурак, потому что на самом деле боится смерти. И потому что так сказал Керн. Но не лучше ли было остаться там, на илистом дне Огуллы? Или, ещё лучше, и вправду выйти из окна Бург Кастла. В ту первую ночь, наполненную дождем и липовым цветом? Сохранить остатки чести, перемолов свое опозоренное тело в труху о камни мощеного двора. Умереть, вместо того, чтобы плакать от боли и цепляться за рубашку Литрима побелевшими пальцами: «Адо, пожалуйста, мне больно!»
И видеть снова и снова эти обезумевшие от зелья золотые глаза: «Я люблю тебя». 

- Так значит мы договорились о сумме и она в галеонах?
«Нет». Бэрк попытался ответить, но голос начисто сел, предав своего хозяина. И вместо слов получился не то хрип, не то стон. Столь тихий, что мог бы быть простым дыханием. 

Нужно было взять себя в руки. Сохранить хотя бы подобие самообладания и королевского достоинства. И пусть его собственная корона лишь железка. Но она все, что осталось.

Вдохнуть, выдохнуть. Смахнуть теплую влагу, предательски скользнувшую по щеке.
Господи, пожалуйста. Пусть он не заметит! Пожалуйста, это так стыдно.

— Оставь свою палочку в чехле, Терри. Деньги я пришлю с нарочным. Задаток. А оставшуюся — как только гиппогриф или гиппогрифы будут в Англии.
- Не нужно. Мы в расчете, Господин Реддл. Я напишу по готовности, если буду знать, куда.
Голос коннахтца был тихим и хриплым. И Бэрк почти ненавидел себя за то, что не в состоянии справиться с такой мелочью - собственными эмоциями.
Но ненавидел бы вдвойне, если бы не смог сказать Гостю даже этого.

ТТБ
Теренс посмотрел в голубые глаза Лорда, и вдруг улыбнулся болезненной и странной улыбкой. 
- Хотите? Так будет виднее?

Тварь с человеческим именем. И это он о Горбине. Вот только почему? Чем в мире Лорда дядюшка Горбин так уж сильно отличается ото всех остальных людей?

Что с ним не так? Да, он любит позубоскалить, нажиться на чем-то... но так ведь у него лавка с контрабандой, а не сиротский приют. Мало дал за "бесценную вещь"? Так он "дал". Разве это слово не определяющее? Он сколько-то дал за вещь, совершенно точно украденную у Главы Рода. При неизвестных обстоятельствах. Приняв на себя все последующие риски наравне с выгодами. И в идеальном мире людей, никогда не имевших дело с изнанкой, наверное стоило бы вообще поймать гостью за руку и вызвать хитвизардов. Пусть уж они устанавливают личность и определяют обстоятельства всего произошедшего.  Что-то она не пошла предлагать "бесценную вещь" например Лестрейнджам. И не попросила помочь даме в беде Господ Мальсиберов. И, Господи Боже, когда ты приходишь к скупщику краденого довольно странно рассчитывать, что он поведет себя как Прекрасный Принц! Какие вообще здесь могут быть претензии?

Падаль... а как бы Реддл назвал его самого? Темный Лорд, великолепный и возлюбимый аристократией. Ненавидящий похоже всех скупщиков, бандитов и проституток разом. Всех свободных и отчаянных голодранцев. Почему он тогда вдруг пытается помочь ему, их Королю? Ведь он же предлагает какую-то помощь? Защиту. Даже не сделку. 

Бэрк медленно-медленно вдохнул, потом так же медленно-медленно выдохнул. Это было сложно. Ново. Даже в какой-то мере дико. Наверное так же чувствовала себя Дени, когда он сам выложил перед ней сотку ещё до всех этих бумаг и оформлений продажи доли. Хотя нет. С Дени они хотя бы были любовниками, и это было важной хоть и не единственной причиной. Интерес же Лорда сейчас не был понятен вовсе.
Какого рода защиту он предлагает? И... что точно хочет взамен? 

Отец говорил, что бесплатно ничего не бывает. И тот, кто не просит у тебя ничего, хочет  всё, что у тебя есть. Что-то гораздо большее, чем пара гиппогрифов, несколько миллионов на счете, твоя лояльность или даже жалкая жизнь калеки.  И что это тогда, Господин Реддл? 

Бэрк чуть наклонил голову, вглядываясь в красивое лицо своего Гостя. Внимательно изучая каждую его черточку, словно драгоценную книгу на незнакомом языке. И, наконец, произнес, тихим и немного печальным голосом. 

- Вы не понимаете, Господин Реддл. Вы говорите, что защищаете только тех, кто готов отдать жизнь за Вас. Но я не могу поступить так же. Я Король своего народа, каким бы они ни был. Всех этих людей, вне зависимости от их социального положения и рода занятий. Король булочников и нищих, добродетельных леди и уличных проституток, разбойников и служителей церкви. Всех. Я их Король и их Бог. Их хромой, изломанный, изувеченный Бог. - золотой взгляд юноши на секунду обнял взглядом фигуру гостя, словно солнечный луч. А потом вдруг померк, смешиваясь с тяжелой ноябрьской тьмой.

- Они могут меня не любить. Даже и не должны. Но пока я жив, я должен хлеб их насущный даждь им днесь. И возлюбить каждого из них всем сердцем своим... 

Бэрк качнул головой словно в такт своим мыслями. Он заходил в лавку Горбина едва ли не каждые выходные. Пил чай, обсуждал какие-то школьные дела, спрашивал, смеялся над шутками об аристократии и министерстве. Если люди с которыми он рос - грязь. То кто он сам? Что он за уродливое хромое чудовище?

- И я буду отвечать за свою паству перед всем миром, перед Раем и Адом. А она будет отвечать только передо мной.
Бэрк моргнул, и прозрачная соленая капля прочертила горячую дорожку по его щеке.

- И я такой же, как все они. Только чуть хуже. Король-контрабандист, взяткодатель, содержатель борделя, потомственный душитель и отравитель. Неудавшийся самоубийца. Калека. Разве Вы сами этого не видите?!

Бэрк сделал два шага навстречу Лорду. От волнения колено почти не слушалось и болело так, словно кто-то насыпал в суставы стекол. 

- Во мне нет ни капли чести, о которой Вы говорите. Но Вы сами сняли с меня булавку. Так смотрите! Я могу снять не только булавку. А даже рубашку и кожу.