"— Кто же ты?
— У меня так много имён...
— Сатана?
— Зови меня папой."
Число, месяц, год: 1966-10-16/30
События: приезд Наследника Рода Розье к Главе Рода Лестрейндж по велению сердца и крови.
Действующие лица: И. Розье, Р.Р. Лестрейндж, НПС Стражи.
Предшествующие события: начавшееся внезапно после Мабона "помешательство" Ивена Розье.
Предшествующая тема: нет.
***
Граница земель Лестрейнджей.
Лестрейндж Холл не был гостеприимен к незваным гостям, а к званым — не более необходимого: огороженный различными барьерами кусок внутренних земель был надежно отгорожен от внешних, но и во внешние просто так войти было можно нарушив барьеры…или преодолев превратную башню — несклепистое и на вид замшелое строение, — гибрид древнего основания допотопного укрепления и возведенного поверх дома, пытающегося сойти за жилой. Дубовые балки «нового» здания поддерживали нависающий над подъездной частью балкон, расположенный подозрительно удобно для арбалетчиков,а окованные полосами железа тяжелые двери арки, ведущей во двор и далее, намекали на особое гостеприимство хозяев — то есть были закрыты.
Открыты были лишь дверь в жилую часть, да ставни на низком квадратном окошке.
ИКР
После Мабона все словно изменилось. И вроде Рози-Холл остался прежним и утопающий в листве сад, все было на местах, а Ив вернулся в Хог и это «все» изменилось у него в голове.
Ему не давала покоя та ситуация, которая произошла между ним и отцом его лучшего друга: Берт все еще считал, что поступил единственно верным способом, но взгляд старшего Лестрейнджа не отпускал — именно этот взгляд теперь преследовал Наследника везде, куда бы он не шел.
Мистер Лестрейндж наблюдал за его ответами на уроках, он оценивал его осанку и походку, провожал в столовую и почему-то подсказывал, какую книгу лучше взять в библиотеке, чтобы написать конспект быстро и емко. Он был с ним рядом всегда и это сводило с ума.
Поэтому когда Рудо принёс ему из очередной своей отлучки в одно из тайных мест артефакт в виде булавки для шейного платка, Ив уже был готов расплакаться. Он не делился этим странным помешательством ни с кем — ни с отцом, хоть с ним делился много и почти что всем, ни с лучшим другом — что бы он им сказал? Что тронулся крышей после того, как свалил стол на герцога Лестрейнджа и тот — стол — огрел его самого по голове, выбив остатки мозга?
Это было уже слишком — он должен решить эту проблему сам. А решать проблемы, как всегда внушал ему отец, нужно разговором.
Именно поэтому вечером накануне официального отъезда с отцом в Лестрейндж-Холл на традиционную охоту, Ив решается. Он идет в конюшню и седлает своего гиппогрифа, оставив отцу записку на столе — того все еще не было дома.
«Я у Рудо. Мне __надо__.»
Этого вполне достаточно — Стеффан давно разбаловал сына чрезмерной самостоятельностью. Что именно ему надо он не уточняет, он потом все объяснит, если сам поймёт хоть что-то.
Берт запрыгивает на гриффа и приземляется у превратной башни, обозначающей начало внешних границ земель его друга.
Он спешивается, втягивает носом холодный воздух сумеречного октября и решительно входит в открытую дверь, привязав гиппогрифа.
Когда он взлетал, Ивен ещё не знал, что будет делать по приземлении, но пересекая порог башни — знает.
НПС Стражи
/Кто ты и что тебе до Минас-Тирита?/
Башней это выглядит лишь для того,кто привычен к «Архитектуре» Холла и может уследить ща скрытыми в жилом здании линиями.
Жильцы этой караульной башни явно могут. А еще они явно знают вошедшего в лицо — просто потому что не просто оборачиваются, а ещё и встают…
— Молодой господин Розье. Вас ожидали не раньше завтрашнего утра.
ИКР
Ещё до момента, когда он пересекает не только порог башни, но и границу света от свечей, Ив машинально дотрагивается до заветной булавки, проверяя, не забыл ли он ее впопыхах, хоть точно помнил, что не забыл и без нее платок давно уже слетел и валялся где-то в землях Макнейров…
Голос сторожевого выводит из ступора и Берт вежливо кивает:
— Доброго вечера. — вежливость, достойная королей — даже самому смешно, как на нервах можно собраться и кулак, — Я в курсе, но календари — не моя сильная сторона. Доложите обо мне или могу заночевать у вас?
Раз я сорвал резьбу, то что мне мешает говорить, что хочется?
Голос Розье не дрожит, а взгляд смеется — удержаться от шутки попросту невозможно. Он находит опору в стене и вальяжно опирается на нее плечом.
НПС Стражи
— Молодому господину лучше заночевать в Холле, известие Хозяину будет отправлено немедля, но… возможно мастеру Розье придется подождать.
Старший из двоих выходит за дверь, а спустя несколько минут раздается шум крыл чего-то быстрого и явно хищного.
Тем временем…
— Молодой господин может устроиться в моем кабинете.
ИКР
— Я здесь подожду.
«…я не гордый.»
— Спасибо.
Ив снова улыбается и медленно скользит взглядом по убранству этой прихожей и заодно по лицу оставшегося — того, кто не вышел кормить известием об его внезапном приезде что-то крылатое и хищное.
«Как там в книжке было? «Дело сделано и нет пути назад»? Может если б я меньше читал — мне было бы проще жить? Горе от ума… »
«…а безумцы всех умней» — снова подсказал говорящий взгляд мистера Лестрейнджа и Розье усмехнулся, соглашаясь.
Впрочем, бежать вообще было не в духе и стиле Берта — он скорее сдохнет, но уже не тронется с места шагом назад. Его и выгнать теперь будет проблематично, не то, что самому отступить.
С календарями у него, конечно, может и не ладилось, зато внутренние ходики отсчитывали ритм исправно и почему-то сильно совпадали с ударами сердца, которое только ускорялось по мере ожидания.
— Конфет хотите? — Ив заметил, что стол у охраны уж слишком по спартански пустой, а у него в кармане всегда были заначки сладкого — привычка, за которую он часто получал глаза отца, закатывающиеся в бессильной попытке донести до сына, что сахар — зло.
Но Ивен точно знал, что зло — это другое. И это у него точно не в карманах.
НПС Стражи
/не клади в карман варенье — сложно будет доставать/
Зло — когда чужие колдуны предлагают конфеты. И не примешь и не откажешься.
Впрочем, есть при маге и с оберткой тоже не заставляют— уже хорошо.
— Молодой господин окажет мне честь.
Редигер подставляет ладонь под угощение, надеясь, что юный маг достаточно могущественный, чтобы сладкое в его карманах после верховой скачки не было липким…
— Чаю?
Как-то же время нужно проводить, — в том, что Хозяин явится в ближайшую четверть часа страж сомневается.
ИКР
/и не бери салат руками — ложкой больше зачерпнешь/
Советы мистера Лестрейнджа становятся все более практичными и Ив внезапно смеется, доставая из внешнего кармана дублета горсть конфет. Они совсем не липкие — на улице давно не май месяц и встречный, а иногда и поперечный ветер явно не дает им «вспотеть».
Делая шаг в их сторону и отрываясь плечом от стены, он щедро сыплет шуршащие оберткой сладости в подставленную ладонь и озирается в поисках чайника и чашек.
— Да. Я не откажусь. Спасибо. В следующий раз привезу вам пирог с вишней. — Берт не уточняет и не говорит, что это — про приезд к хозяевам — он обещает привезти сладкое конкретно им — Стражам — и он абсолютно искренен в своем желании и обещании. И совершенно уверен, что все вокруг любят сладкое и мучное так же, как и он. Ну, кроме его отца.
НПС Стражи, РРЛ
— Подкуп стражей строго карается… — улыбается старший по смене, вернувшись к ключевой реплике. И к чаю.
Подогрев чайника, расстановка чашек, доливание кипятка — все это занимает время и до прибытия мистера Лестрейнджа проходит добрая треть часа.
Зато когда позже Хозяин входит, он все еще ловит троицу на горячем, пусть и не на кипятке. Запрещает жестом вставать — своим. Оборачивается на не вполне званного гостя и чуть заметно щурится…
— Молодой господин Розье. Неожиданно. Не получал совы от Вашего отца, вероятно она сбилась с пути.
ИКР
— Да какой же это подкуп? Пирог… — Берт снова смеется и смотрит в глаза улыбающемуся стражу, — Съел и все. И снова хочется… — добавил юноша со знанием дела. — Я когда к вам приезжаю — словно в прошлое попадаю. Это так…здорово, знаете? Кто-то ведь обязательно нападет, да?
В голосе Ива почти надежда — он устал от тишины, которую любит отец, устал от бала дебютанток, будь он неладен, устал от пресности лакированного паркета из граба. Иногда он думает сбежать и вообще жить в избе — лишь бы подальше от зимних садов и разговоров о светлом будущем, в которое он не верит, ведь для него — Ива — светлое будущее имеет другой оттенок и вкус.
И Наследник уже почти готов рассказать им обоим об этом, оплетая пальцами чашку с дымящимся чаем, когда открывается дверь с той стороны границ и барьеров и в башню входит тот, чей взгляд преследовал Берта последние недели.
Юноша оставляет так и не тронутый чай вместе с чашкой и медленно встает, шелестя длинным в пол плащом…
Он будто перетекает сначала в вертикаль, а после — почтительно склоняется, приложив ладонь к груди. Он знает, что так — слишком, но сейчас он плюет на этикет с его выверенными до дюйма поклонами и реверансами и делает так, как считает нужным сам. Время, отданное на поклон, дарит ему самому возможность собрать дыхание и сфокусировать взгляд, чтобы, выпрямившись, встретить разом оживший морок, следующий за ним по пятам почти два месяца.
— Ваше Сиятельство. — как в тот раз, но в этот уже другое и как в тот раз — уже не будет. — Мой отец не посылал совы. И с курса сбилась не она, а я. Я приехал по собственному желанию и без ведома отца — надеюсь, Вы вернете мне верный курс.
«Я написал записку — этого достаточно.»
Он выпрямляется и смотрит в его глаза с легким прищуром, надеясь, что готовый ко всему.
РРЛ
— Я пошлю ему сову…
Мистер Лестрейндж тоже считает, что время для поклонов и церемоний просто необходимо для того, чтоб собрать мысли…в кулак. И наблюдает сейчас за исполняемыми младшим Розье условностями с понимающим вниманием.
Марлезонский балет. На льду.
— Без титулов, Вы уже не ребенок, чтоб дорожить…мишурой.
Этот прямой взгляд пожалуй что располагает к тому, чтобы дать юнцу гостевой статус и ради этого Хозяин Холла достает палочку, подкрепляя жест вербальной формулой для того только, чтоб не испугать:
— Я признаю Вас гостем. Надеюсь, Вы впишетесь в Арку. Леандр, отоприте для гиппогрифа мастера Розье левую створку. Я встречу его внутри.
ИКР
«Да пусть и тут постоит…»
Берту все равно, где будет ждать гиппогриф — сейчас. Он любит животных, но почему-то именно сегодня Наследнику совершенно не хочется терять временя на то, чтобы идти назад, отвязывать, проводить…
Он сдерживается, чтобы не рвануть за открытые для него Хозяином барьеры, взметнув полы плаща, и тихо, но с достоинством — он очень на это надеется — отвечает:
— Смотря, что считать титулом. Если регалии, то это мишура. А если традиции и квинтэссенцию доблести — это уже другое.
Голос Наследника не дрожит и он благодарит собственное сердце за то, что оно пока бьется в груди, а не у него во рту, заставляя откровенно мямлить.
— Это сейчас их отбирают просто так… а раньше — их нужно было заслужить. — последнее почти выдохом и уже на вдохе добавляя, — Благодарю за статус, герцог.
Ив упрям, как дьявол и его не волнует сова отцу — он знает, что Стеффан не ринется за ним следом, утаскивая домой. Главное, что он жив и находится у друзей по собственной воле. Так что можно и сову… Да и гиппогрифа можно вовнутрь — здесь он спорить уже не решается: оборачивается и выходит, отвязывая это гордое животное и проходя с ним через створку, незаметно похлопав по шее, будто извиняясь за то, что готов был оставить его у порога.
РРЛ
Ну, дальше ему так или иначе придется сесть верхом, потому что от Башни до Холла изрядно и потому, сто по любым из причин тот самый герцог кружит в небе, дожидаясь спутника.
Пешком здесь явно не минута и не две, верхами — меньше. Ещё меньше на то, чтобы пролететь над лесом и садом, выруливая на знакомые Розье места — пару раз они вроде как проваливаются в воздушные ямы, а если смотреть вниз, голова кружится и в глазах начинает рябить, но в целом…в целом все безопасно и у конюшен найдется человек, готовый принять поводья.
Не болтливый, не лебезящий, не суетливый… человек. Который так же молча скроется с гиппогрифами, стоит им только приземлиться и спешиться.
— Итак… что с Вашим…курсом, юноша?
ИКР
Когда магглы попадают в Магическую Британию, им кажется, что они попали в сказку. Берт, родившийся и выросший в Магической Британии, попадает в сказку, когда приезжает в Лестрейндж-Холл.
Здесь другой и воздух и рельеф и сама магия — она перестает быть разбавленной и приторной, она просто более контрастная и Розье подавляет желание достать палочку и сказать Lumos! Ему кажется, что даже этот огонёк с кончика будет здесь не просто светить, но искриться.
Он смешивается, покорно отдавая поводья подошедшему и молчаливому, а сам оборачивается на голос, неосознанно ежась и слегка кутаясь в плащ — октябрь немилостив, а Берт любил тепло.
— Я бы хотел для начала извиниться. Мне действительно стыдно, что я тогда так себя повел. Одно мне оправдание — иначе я не мог. Как не могу иначе сейчас — не извиниться.
И снова голос не дрожит, а аквамарины глаз смотрят открыто и прямо. Он волнуется, но не боится. Бояться надо было дома, когда седлал гриффа — сейчас это бессмысленно. Теперь уж он скажет все, что хотел — если не начнет стучать зубами, не решаясь вытаскивать палочку и греть себя чарами.
— Ваш взгляд был со мной все эти месяцы. И не только он.
РРЛ
Холл куда южнее и куда мягче климатом, чем побережье Норфолка, возможно поэтому здесь считают, что до снега «тепло»
А возможно…
— Не могли не вести себя так, чтобы потом стало стыдно? -уточняет Лестрейндж. Он не собирается… помогать гостю с теплом и согревающими или делиться плащом, прежде всего от того, что плаща у него нет, и одет он ровно так, как был одет на Мабон, словно между сентябрем и августом разницы не делает.
ИКР
— А как вести себя, когда с одной стороны уважение, а с другой — долг? — мгновенно отзывается Берт.
Ему действительно интересно, он не понимает и вопросы ответные и не ответные — искренние и как на духу. Ему вообще кажется, что он говорит сам с собой, настолько он привык к этому взгляду, что когда тот обрел голос — мало что поменялось.
Ив думал, что волнение будет нарастать дальше, но он внезапно полностью успокоился, а если и задрожит — потом — это точно будет из-за ветра.
— Мой отец сдаст меня в Мунго, если узнает, что со мной творится после Мабона. Но я приехал рассказать Вам.
Вы принимаете мои извинения?
И снова взгляд глаза в глаза — Розье важно и он не отступает.
РРЛ
— Не разделяя первого и второго.
Заложив руки за спину и не скрывая спокойного интереса он рассматривает стоящего перед ним Наследника Розье, словно он и сам — врач и выставляет сейчас диагноз.
Он кивает, поскольку…
— Я приму их, поскольку Вы, похоже, всерьез сожалеете. Идемте, конюшня не лучшее место для того, чтобы слушать… то, на основании чего можно предположить, что глава Рода сдаст своего Сына и Наследника в министерский госпиталь. Тисовые аллеи Холла уступят садам Розье в красочности, но не в том уединении, что они дарят.
ИКР
— Иногда оно тянет в разные стороны…
И Ивен знает это точно — с ним так уже случилось и после этого он явно тронулся умом, потому что ему спокойнее в ночи и в чужом саду, чем дома в своей постели.
Он кивает и выходит следом за герцогом — аллеи ли, конюшни, открытое поле — он пойдет куда угодно, если его готовы выслушать. По крайней мере перед тем, как поставить диагноз и сдать в палаты — явно не царские. Хотя, для их обитателей возможно и…
— Вы сдадите меня, если я скажу, что после Мабона меня начал преследовать Ваш взгляд, а потом — ночами — я начал проваливаться к… Керну?
Последнее далось Иву с трудом. Он произнёс конец фразы и полностью запахнулся в плащ, стараясь не отставать от легкого, но стремительного шага взрослого.
Озвученное — оно казалось еще более безумным, чем когда он произносил это про себя, разговаривая со взглядом.
«Бэрк бы на это сказал: Что, тихомолова задница, вообще происходит?»
Катберт усмехнулся этой мысли. Он был уверен, что даже тихомолова задница этого не знает.
Гравий под подошвами сапог скрипел и казалось, что только он да шелест ветра в кронах темных деревьев аллеи нарушают тишину.
А ещё биение его сердца. Но Розье всерьез был уверен, что уж это-то слышит только он.
РРЛ
— Нет.
Он останавливается так же резко как шел и оборачиваться не спешит. Перчатки скрывают его пальцы, но на деле костяшки на них побелели от того, как _неспокойно_ пальцы одной руки _расслабленно_ лежат поверх другой
— Пожалуй я удивлен. И нет, Вы можете быть _уверены_ , мистер Ивен Розье, Мунго в Вашей ближайшей судьбе не значится.
ИКР
«Я вот очень в этом не уверен…»
Берт автоматически останавливается так же резко, что даже полы плаща ударяются о голенища сапог, а он сам — чуть не впечатывается по инерции в плечо герцога, но успевает поймать равновесие, отставив ногу.
Он поднимает голову и слушает внимательно, действительно не замечая ни напряжения под перчатками, ни лица не-обернувшегося.
— А что — значится? Он поит меня зельями и рассказывает…всякое. Про то, что я — собака. И не только… Черт…
«Мерлиновы подштанники, я выгляжу, как полный идиот!»
Но остановиться Ив уже не в силах:
— Он вообще существует? Или я перестал быть дееспособным? Если я уеду обратно во Францию — это прекратится?
Все эти вопросы прорвались изнутри и посыпались, как горох из дырявого мешка и среди них главный:
— Что значит райдо?
РРЛ
— Собака?
Вот теперь он даже оборачивается — взгляд у него непроглядно-темный, но не колючий.
— На этих Землях — несомненно существует. И во Франции Вам не спастись — но доя чего Вам прекращать? Вы огорчены? Не высыпаетесь? Не готовы к чему-то большему, чем школьная программа?
Он владеет своим лицом и голосом равно хорошо, а значит они не выдают…удивления.
— Райдо — одна из рун общего строя. Сама по себе она значит…не так много.
ИКР
— Да. Собака.
«А вообще-то я волк!»
И это почему-то внезапно просто выбешивает: какая он ещё собака? Взгляд синхронно темнеет, а Ив выпрямляется, хотя куда уж более прямо — он всегда славился своей осанкой и разворотом плеч, а после того, как за ним начал присматривать этот взгляд, ставший враз темным и непроглядным, Берт вообще даже спал, казалось, с прямой спиной.
И вот этим темным взглядом он встречает чужой — почти с вызовом и немым протестом в нем. Ему не нравится проваливаться и не контролировать. Но больше всего ему не нравится — не понимать.
— А когда он говорит, что во мне кровь райдо? Что это? Как руны могут быть…в крови?
И снова вызов и протест и взгляд уже не просто смотрит — он горит, а в расширившихся зрачках наверное можно прочесть ту бурю, что творится внутри у юноши. Бурю, которую он так долго ото всех скрывал и вот начал выплескивать прямо на гравий этой аллеи под шелест крон и на суд этого ночного неба.
Катберт игнорирует иронию и вопросы — они сейчас для него риторические, потому что видно — и вряд ли герцог этого не замечает, — что он то как раз готов ко всему и его не пугает…отсутствие должного сна.
Он щурится и произносит:
— Я готов ко всему, кроме школьной программы. Она…пресная, как и все в моем доме и…мире.
РРЛ
— Это не собака. Дормарх. В английском нет правильного слова, но звать дормархов «собака» все равно, что единорога звать конем. Много общего и принципиально ошибочно. Вы можете считать это за комплимент.
Горящий взгляд его не пугает, как не испугала бы наведенная палочка. Или рык.
— Боюсь, что с пресным в Вашей жизни покончено, мистер Розье… Если только Вы не захотите отдать этот Дар…
ИКР
«Как можно хотеть или не хотеть что-то отдать, если не знаешь __что__…»
Это ещё успевает пронестись в голове связной мыслью, а после льются лишь образы из снов и Ив зажмуривается — сильно, до темноты и так потемневших глаз. Наследник дотрагиваться до обоих висков пальцами, давит с силой, желая, возможно, таким образом изгнать и взгляд и образы и все, что не мучило его еще до Мабона, а сейчас стало навязчивой идеей. Настолько безумной, что он стоит здесь и рассказывает не отцу о том, что с ним творится. Это интимное, личное, а он выплескивает его на чужой гравий и под чужие ноги и совершенно в бешенстве от того, что только здесь и сейчас ему становится лучше…
— Если Вы не считаете меня полностью свихнувшимся, герцог, то…
То что? Катберт не знает. То не сдавайте меня в Мунго? Не рассказывайте отцу обо всем? Не принимайте лично и на свой счет?
Что?
— … Керн сказал, что во мне кровь райдо и сказал, что во мне какой-то ключ. Он его даже __показал__… — Наследник отступает назад — шаг, другой: это неосознанно, почти на инстинктах, как когда он оборачивается в волка… Он почему-то уверен, что его могут схватить за руку и не дать…уйти.
— … что это значит? Что, черт возьми, со мной происходит?
РРЛ
— С Вами происходит инициация.
Хозяин этих земель может и впрямь не дать ему уйти, причем десятком разных способов, однако… ни единого агрессивного движения сейчас не делает.
— Я не считаю Вас свихнувшимся, Ивен. И я готов помочь Вам ее пережить. Насколько я знаю, в Вашей семье такое не происходит. Обычно.
ИКР
— Я уже инициирован.
«Что значит «не происходит»? Конечно происходит, черт возьми! Или герцог об инициации слабоумия?»
И ещё два шага назад, но взгляда не отводя. Он жадно рассматривает лицо взрослого Лестрейнджа, дорвавшись до этой возможности, ведь глаза он эти выучил уже наизусть.
«Или нет?»
— Мне осталась последняя ступень, но она не сейчас. Она… перед совершеннолетием.
Пальцы все так же на висках и так же сжимают, но Розье этого не замечает — ему всерьез кажется, что сжимаются тисы, которые их окружают и становится тесно и жарко и в плаще этом и под шнуровкой дублета.
— Вы не слышите моего вопроса? Что значит «в нем кровь райдо»?!! — последнее он откровенно кричит, сжимая после губы в нить и если бы он видел сейчас свои глаза, то не увидел бы в них ничего, кроме пожравших все зрачков.