Огромная поляна была украшена плетеными корзинами со съестным и пестрила разнообразными бумажными лентами и композициями в виде собранного урожая. Между ними раскинулся длинный стол с белоснежной скатертью, на котором уже находилось огромное количество блюд, закусок и фруктов, приковывал к себе взгляд и фонтан из шампанского в виде Рога изобилия.
Адемаро остановился рядом с отцом, который о чем-то задумался и подетально рассматривал элементы праздника.
А вот и Маро. Ни один артефакт не мог бы скрыть, как потеплел янтарно-золотой взгляд при виде высокой фигуры друга. И Бэрк тут же жестом остановил  свою свиту, включая графа-опекуна, направляясь теперь к Мальсиберам.

Приветствие, вежливый наклон головы. Как бы то ни было, это, прежде всего, отец Маро. Стоит показывать ему уважение.
Амадеус замечает процессию Бэрков и дожидается, когда те подойдут ближе и лишь после - кланяется герцогу и Маро синхронно кланяется вместе с отцом, после чего Глава Рода приветствует другого Главу, пусть и не вошедшего в Наследство до конца.
Адемаро молчит и не мешает - они поговорят потом. Он лишь тепло смотрит на Терренса.

/после же отец и сын разделяются: один направляется на трибуны, а сын - в конюшни готовиться к заезду/
Здесь Люциус встречает и Адемаро, кивая ему и протягивая обе руки - он рад его видеть не меньше остальных и показывает это, как умеет. На ходу он берет из вазы пару кусков нарезанной груши - они скрасят ожидание.
На секунду Король Коннахта обнял друга взглядом, раз не мог теперь же обнять руками. И этим же взглядом после словно извинился за то, что прямо сейчас пойдет приветствовать весь цвет британской аристократии. А потом - с не меньшим энтузиазмом - министерских глав. Это этикет, это бизнес. Здесь нет ничего того, что ты выбрал бы по зову сердца. Но так _правильно_. Маро поймет.
И, поприветствовав всех, кого посчитал нужным, Теренс отправился дальше - время было готовиться к заездам.

Люциус с отцом занимают на ипподроме отведенные им места - почти что ложу с прекрасным видом на границу финиша и отдельным столиком с легкими закусками - они выставили три лошади - по одной на каждый круг - но Люциус участвовать отказался, сославшись на здоровье.
Высокопоставленные гости старшего поколения размещаются на трибунах, ведя светские размеренные беседы: они обсуждают лошадей, новые породы, которые неплохо было бы разводить более активно, погоду и прочие глупости - они всего лишь зрители, самая азартная часть - не их.

Ведущий мероприятия открыл тотализатор.
Начали принимать ставки.
Лестрейндж не торопится занимать свое место, переходя от одних своих _школьных_ друщей к другим и единственное место, где он не появляется вовсе - ложа представителей Министерства и сам Министр, от них его все время отделяют совершенно непреодолимые количества зрителей.
Вероятно именно это мешает ему поприветствовать представителей официальной власти.
Зато не мешает оказаться у мест Малфоев, приветствуя главу рода и его Наследника.
Амадеус тепло приветствует друзей, они даже обнимаются, вспоминая свои школьные годы, которые так сильно их скрепили и занимает свое место на трибуне в ожидании старта заезда.
До своего сеста рядом с министерскими он снова почти бежит, но на подходе переходит на шаг, вновь погружаясь в хоровод лиц, улыбок, приветственных кивков и рукопожатий. Его место рядом с министерскими коллегами, где он опускается на сиденье и кидает взгляд на стартовую позицию.

Энгус, чуть тяжеловатый и очень крупный жеребец с сухими крепкими ногами и мощной шеей занимает на старте позицию подальше от бровки, его номер "8" и жокей, отягощенный по настоянию судьи гандикапом, кажется на его спине совсем мальчишкой.
Цвета наездника алый и черный, и алые с черным ленты оплетают репицу конского хвоста.
Берт уже взвесился и получил свой номер - 5. И он уже в седле, насмешливо кидая взгляд на Рудольфа. Ему любопытно до чертиков, он замечает и румянец на щеках и алые кончики ушей.
Но скоро раздастся выстрел…
А его номер 3.
Маро запрыгивает в седло и оглядывается по сторонам, он нервничает, его конь всхрапывает. На него тоже навесили гандикап, но не такой большой, как на Феху Лестрейнджа.
Ослепительно-белый Кельпи, алая с золотом сбруя. Бледный наездник в алом. Гард подставил скрещенные ладони, ненавязчиво помогая Королю забраться в седло. Это ценно. Каждый прыжок - волна боли вдоль спины.

Номер четыре. Потому что четыре все равно что тринадцать.
Жокей Малфоев, умудренный опыт, проверил упряжь уже давно и на старте стоял почти самый первый. Под номером 6. С Наследниками он был не знаком, а потом лишь приветственно им поклонился и запрыгнул в седло.
Старт! 🏆🏆🏆
В последние секунды до старта, Теренс закрыл глаза, мысленно обращаясь к Богу и посвящая Ему свою попытку. Упрямую. Не смотря ни на что. И во имя всего, что дорого.

А потом выдохнул, концентрируясь и ловя предстоящий путь безжалостным соколиным взглядом. Старт.
Срывая Кельпи в галоп.
Рудольф разглядывает соперников и лошадей внимательно - с некоторыми он уже знаком, с частью нет, жокей рода Малфой вызывает у него осторожные опасения, но там он знает коня, а вот Бэрк. Лестрейндж скользит равнодушно-оценивающим взглядом по его посадке и отворачивается, ослабляя повод, но не давая Энгусу нагибаться, чтоб не заподпружился.
Когда стюард призывает к готовности они выезжают на внешнюю кромку, благо седло, потник и вальтрап удачно скрывает легкую пересобранность Энгуса - игреневый белогривый гигант уходит со страта без промедления и пропускает вперед самых быстрых на корпус, уверенно выбирая лержаться подальше от борьбы за лишний сэкономленный миллиметр пути.
Ивен не мог сказать, что обожает скачки - иногда он в них даже не участвовал, как наездник, но он любит момент старта даже больше, чем финиша: это ожидание выстрела, переминаюшаяся с ноги на ногу лошадь, которая уже готова рвать землю, но пока нельзя…
И хлопок раздается, преграда распахивается, а дальше - дальше лишь полет. Под стук множества копыт, под хрип и ржание и наперерез ветру, который треплет волосы.
Он стартовал резко. Берт знал, что его жеребец - спринтер и он хорош на финише и этом самом старте и уж если в середине ему придется сдать позицию, то хотя бы на старте он выиграет заветные несколько секунд, вздымая пыль и песок по границе бровки.
Прозвучал выстрел и лошадь сорвалась. Маро лишь успел крепче ухватиться за поводья и пригнуться к холке. Скорость набиралась постепенно, он управлял лошадью всем своим телом, наклоняясь чуть в бок и где нужно сжимая ее сильными коленями. Хотелось увидеть лицо отца и в момент прохождения поворота, Маро ударяет стременами, желая чуть срезать угол - в рамках дозволенного правилами, но лица отца все равно не видит - они сливаются в одно пятно, а ветер застилает взгляд, заставляя сильно щурится.
Жокей Малфоев вообще ни на кого не смотрит - он занят делом: успокаивает норовистую лошадь, поглаживая ее ладонью по мощной шее, рассматривает дорожки в поисках неровностей, уже заранее в голове придумывает угол прохода поворота. Ему не интересно рассматривать юношей - ему важнее он сам и его лошадь.

Когда звучит выстрел, он срывается сразу в галоп. Его лошадь тонконогая и легкая, их вес рассчитан идеально и на них нет никакого гандикапа, который может тормозить или отвлекать лошадь, они - единое слитное и это слитное в момент выстрела тоже выстреливает, взбивая пыль копытами по белой границе внешнего радиуса.
/
После старта трибуны буквально заревели. Многие поставили большие деньги и желали их отыграть даже с учетом, что выручка от скачек всё равно идет на благотворительность.
Ведущий с помощью чар усиления голоса комментировал тактику и прохождение участников, лакеи разносили прохладительные напитки
/
После заветного хлопка глаза Тома всецело обратились к лошадям. Со своего места он быстро и безошибочно определил и искомого наездника и его номер — впрочем, и без этого он бы его узнал.
А узнав, улыбнулся и еще раз пожелал ему только удачи, пытаясь совмещать то, что ему интересно с тем, что выгодно — ответами на реплики Министра.
Даже не верится, что он прошел поворот так удачно, срезав и обогнав лошадь Бэрка на полкорпуса и вот заветный финиш уже близко… Берт почти не дышит, он вцепился в поводья и смотрит только вперед, стараясь не выпустить из вида заветную черту, зная о том, что Терренс явно его нагоняет по прямой и надеясь лишь на то, что скорость его нагона окажется меньше, чем расстояние до финиша…
Он обогнал всех, заставляя глотать пыль даже Лестрейнджа. Вот только Ив. Чертов Ив. Он вдруг обошел его, словно демон. Но нет. Казалось ещё секунда, и Кельпи сорвется в полет в безумном рывке, опережая на прямой и его тоже. Оставляя за собой, как дОлжно. Но финиш пришел раньше.

И теперь Король Коннахта, остановивший лошадь одним волевым движением и под оглушающий рев зрителей, оглядывался по сторонам. Раздосадованный и почти злой. Не получилось?
Он всегда считал себя плохим наездником, но отец всегда настаивал на скачках, где мастерство должно проявляться намного лучше, чем в повседневной езде… Этот раз не стал исключением, Маро не правильно рассчитал траекторию поворота, который хотел срезать: он слишком сильно накренился сам, лошадь вильнула и споткнулась и только чудом не упала, а он - не вылетел из седла. Но никто не упал, потерянными оказались лишь заветные секунды и его лошадь не смогла нагнать их на последнем участке прямой до финиша.
Энгус шел достаточно легко, но малфойская лошадь явно действовала им обоим на нервы, - Рудольф не любил помеху справа просто потому, что спереди (а он намеренно приотпустил лилеров) она могла подрезать его в любой момент.
Энгус просто не любил чужих хвостов у морды.
К тому же и Бэрк и Розье пошли со старта удивительно лихо, словно бы собирались скакать жеребячьи полмили, а не полную трассу, им же с Энгусом сперва нужно было разогнаться - у игреневого это был первый серьезный забег и по чести важнее было дать почувствовать вчерашнему жеребенку азарт соревнований и не сломать его, - выиграть сегодня могли другие лошади конюшни.

Поэтому Рудольф присел на хвост жокею Малфоев, не отпуская того дальше, чем на полкорпуса, но поворот, о, на повороте он сместился к шее, присобирая ноги и переставая придерживать коня, смещаясь опасно вперед, чтобы тот начинал разгоняться - до финиша было далековато, но накат на шестерку ему вполне удаётся - до тех самых пор, пока разгоряченный скачкой малолетка нод его седлом не начинает забирать правее, выдавливая явно засевшего в печенках конкурента наружу...
Смешнее всего будет вылететь с гонки вовсе, - успевает подумать Рудольф - копыта Энгуса проносятся по заветной черте внутри круга, но на мощный спурт им с конем не хватает чуть-чуть - из проигранных изначально метров они не успевают нагнать буквально один корпус.
Это были не первые его скачки и он не особо волновался за юных соперников - давно отработанная тактика давала сбой редко, а потому, стартовав по правой крайней черте, он уже знал, как вести себя в повороте. Не знал он только одного, что один из юных наездников, бывший на очень тяжеловесной лошади, окажется настолько искусен и борз, что захочет вытолкнуть его за границы, не выходя за них сам. Жокей понял это слишком поздно, когда чужой тяжеловес миновал половину корпуса его скакуна, а дальше думать и замечать было уже поздно — танец лошадиных ног, диагональ среза угла поворота и вот копыта его жеребца не просто задевают белую линию — по инерции круп заносит и задние ноги подкашиваются, размазывая насыпь из мела по песку — лошадь заваливается на бок и все, что остается жокею — вовремя спрыгнуть и сгруппироваться, чтобы не переломать себе ноги и спину, ударяясь о заградительный барьер — гонка проиграна начисто. Этот заезд Малфои сдали.
/после старта стюард машет флажком и объявляет порядок финишировавших:

Конюшня Розье 2,25,2
Конюшня Бэрк 2,25,5
Конюшня Лестрейнджей 2,26
Конюшня Мальсиберов 2,35
Конюшня Малфоев -  н/а
/ все, кроме победителя заезда, его ждет круг почета, покидают дорожки, служители выравнивают покрытие и разметку, убирают следы прошедшего заезда, у тотализатора приток желающих сделать ставку или получить выигрыш/
/служители уходят с поля, происходит взвешивание жокеев на третий заезд, лошади выходят на старт, тотализатор прекращает принимать ставки, что вызывает ропот и волну недовольства
Старт третьего заезда дан!
/комментатор описывает ход гонки, заостряя внимание на том, что фаворитом снова становится лошадь конюшни Бэрков, конкуренцию ей составляют цвета Малфоев и Розье, конюшня Лестрейнджей и Мальсиберов активно соревнуется за предпоследнее место.
Лошади проходят поворот! - кричит комментатор, - на ыинишной прямой...
Бэрк , Малфой, Розье
Малфои отыгрывают полморды, Розье перемещается на третье место!
Малфой - Бэрк!
Бэрк?
Бэрк!
Малфой!

Лошадь конюшни Малыой занимает первое место, конюшни Бэрков проигрывают полголовы. Какой обидный проигрыш!
/итоги заезда:
Конюшня Малфоев 2,25,7
Конюшня Бэрк 2,25,9
Конюшня Розье 2,26,1
...
/
/служители уходят с поля, происходит взвешивание жокеев на третий заезд, лошади выходят на старт, тотализатор прекращает принимать ставки, что вызывает ропот и волну недовольства
Старт третьего заезда дан!
Во втором заезде он приходит третьим - воистину фортуна изменчива, но Берт стартует в третий раз - он азартен, горяч, но готов уступить победу тем, кто ещё не пересекал сегодня первым финишную прямую.
Жеребец же видимо не готов - он вновь срывается с места и почти в галоп, минуя все стадии, он уверен в себе даже больше, чем в наезднике и уж у него азарта точно на них обоих хватит - Иву только нужно крепче держаться и вновь удачно пройти с ним поворот…
В последний заезд отец решает поставить жокея. Впрочем, Маро не сильно этому расстроен - он знает, что хорош в другом, а скачки? Скачки и есть…
Жокей намного более опытен, он стартует на другой лошади - молодой кобыле, которая была на скачках в прошлом году сильно подающей надежды. И в этот раз у нее были все шансы… Тактика у жокея иная, он не спешит до изгиба, бережет силы и ровность бега, он следит за траекторией остальных, стартуя в этот раз по внутреннему краю и набирая скорость лишь ближе к радиусу поворота…
На третий заезд жокей просит разрешения выйти снова и оно ему дано. Он зол той холодной злостью, которая не застит разум, но подстегивает его к балансировке на грани возможного.
Хлопок слышен звонко, жокей краем глаза замечает старт юнца, лишь после пригибаясь к холке и привставая в стремени — под ним другая лошадь, но она такая же легкая и без гандикапа, ее копыта взгрызаются в песок снова по внешней стороне линии и бросают их обоих в стремительный галоп, позволяющий сначала выиграть время для того, чтобы мочь потратить его где-то…в другом месте.
Рудольф стартует на Фении - быстром и горячем коне, небольшом, маневренном и легконогом, -  для этого коника ему даже не нужен дополнительный вес, настолько он ходок прямо со старта - единственная его, как наездника, цель - не дать потерять этой лошади азарт, поэтому в этом забеге он жмется к бровке и избегает свалки на повороте - в этот раз он оставляет жокея Малфоев справа, но далеко справа, дальше, чем возможен непредскащуемый маневр. Предсказуемого же Рудольф намеревается избежать
Харриган смотрел на помертвевшее лицо своего пациента и почти требовал, чтобы он слез с лошади. Но и в этот раз упрямый Король Коннахта лишь упрямо качнул головой. Сжимая повод коня так, что побелели костяшки пальцев.

К черту все! К черту обижающую  боль. Он поедет. Вопреки. Во имя. Для Великого Бога.

И снова старт. И безумный галоп, где нет ничего, кроме Цели впереди.
Но уже в проклятом повороте видно, что он отстает и очень сильно - вперед вырываются лошадь Мальсиберов, Бэрков и Рудо, который снова пытается закуситься с жокеем Малфоя.
Берт понимает, что набирать темп сейчас - загнать коня и скорее всего все равно не успеть на призовое.
Ну он же хотел…поделиться?
Ив улыбается и идет в прежнем ритме.
Когда копыта лошади касаются изгиба прямой, жокей сжимает ее коленями и ускоряет темп бега - теперь можно и нужно набирать скорость, когда срез идеален, а помехи достаточно далеко. Он вырывается вперед лошади Бэрка сначала на голову, а потом - почти на весь корпус, держа этот ритм до самой финишной черты.
Он шел впереди, но в последнюю секунду в глазах потемнело от пронзившей волны боли, и Бэрк начал терять сознание. Уже не замечая, куда несет его Кельпи. Прошел ли он финиш?

Судя по овациям - да. Вторым? Третьим? Последним? 

Вроде бы теперь в этот рев вплетается непочтительное брюзжание колдомедика?
Бэрк почувствовал, как чьи-то сильные руки вынимают его из седла и почти упал в объятия гарда.
Непредсказуемые маневры бесят и жокея Малфоев, он не переставая, следит за траекторией перемещения юного Лестрейнджа, стараясь зайти с ним в поворот максимально близко по линии, но также минуя свалку, где еще только намечается раскладка на финиш. Жокей сосредоточен, он учитывает скорость, кривизну, наклон, движение слева и самое главное — точность следования линии в моменте, когда лошадь делает свой рывок влево.
Шенкелей!
Маневр чужого жокея не остается незамеченным, но чтобы не получить ответного от мстителя Рудольф фактически принужден спуртовать раньше времени - на последних ярдях его лошадка очевидно слает и набежать на коня Бэрка у них не получается, но улердать третье место удаётся и...
Рудольф забывает об этом мгновенно , оборачиваясь и разглядывая то, как странно ирландец сидит в седле...
Его опасения подтверждаются, когда героя сегодняшней гонки с седла попросту снимают, - становится примерно понятно, зачем тот притащил с собою врача и великана, но решительно неясно, зачем он лез тогда в седло.
Впрочем, спешившегося /колени разгибаются с трудом после непрерываного посыла Фения и рулежки Энгусом/ Лестрейнджа это куда больше заботит предстоящий разговор с отцом: два призовых у дебютантов это отлично, но неудача с Феху огорчительна и внезапна... Вторая подряд.
//-> конюшни/
/Скачки объявляются закрытыми: комментатор оглашает результат заезда и общий счет в турнирной таблице, закрыт тотализатор и гости постепенно покидают ипподром, как только победитель третьего заезда совершил свой круг почета/
После Круга почета жокея Мальсиберов, Том поднимается и поздравляет Амадеуса с победой в третьем заезде, а еще кому-то кивает и отвечает на реплику Министра о благотворительном фонде: «Да, конечно. Это прекрасная идея».
Ему абсолютно наплевать, что это за идея и на самом ли деле она прекрасна — он не считает этого Министра на посту — прекрасной идеей, а потому все, что тот рождает стоит внимания только в качестве «как не надо делать». Его мысли сейчас не здесь и не о том.
На границе вежливости он прощается с сидящими рядом до новой встречи на официальном закрытии и той же дорогой, как вор, возвращается в конюшни, где все еще должен быть этот стог и тот, кого он хотел за ним спрятать.
Берт спешивается и машет отцу - ни одного из них не расстроил счет последних двух заездом. Он кидает поводья подошедшему конюху и сразу идет переодеваться.
/в конюшню/
Маро, весь заезд сидевший молча рядом с отцом, поднимается за ним следом, как только их жокей заканчивается Почетный круг.
Лишь тогда он позволяет себе кинуть осторожный взгляд на того, о ком ходят лишь слухи…но которого бы он хотел узнать лучше. Он поздравляет отца и тот искренне смущается?
Это так удивительно для Адемаро, что он не может насмотреться, но мистер Реддл поспешно уходит, а потом и они с отцом - в сад.
Малфои довольны — они выставили хороших лошадей, второй заезд их — Абраксас принимает поздравления, Люциус ищет глазами того, кого его отец называет «Милорд», но тот уже ушел — поспешно и почти на грани приличия.
Айри поднимается со своего места и не глядя ни на кого просто следует в сад, попутно легко кивая тем, кто склоняется перед ним в поклоне.

/в сад/
Обжигающая вонь какой-то настойки, и Бэрк распахивает глаза. Он лежит на руках у Маклафлина, словно больной ребенок. А Харриган, беззвучно ругаясь на ирландском, хлопочет вокруг него, словно нянька.

Да, наверное, он дурак. Ведь никому не важно, выиграл он или проиграл. Только его собственная жизнь и здоровье важно для блага его людей и его земли.

Но он не ребенок. Он Жрец. И потому, глядя в высокое, облитое солнцем Небо, Теренс улыбается бескровными губами. Впитывая свет, растекающийся сейчас по его венам.
{Ты доволен, мой Бог?}

А ещё он Король.
И, снова упрямо, Бэрк поднимается. Выпрямляет спину, и вскидывает вверх подбородок. Предоставляя его людям право выполнить их долг, увести лошадь, привести в порядок его собственную одежду.

Он все ещё жив. Значит, следует продолжать.
/в сад/

/Слуги и управляющий знают расписание скачек, а потому к возвращению гостей уже обновлены блюда, напитки, установлена трибуна и украшена цветами арка, где будут колдографировать победителей заезда и запечатлевать того, кто увезет с собой кубок общего зачета/
Гости постепенно собирались возле огромного и богато накрытого стола - они шли и обсуждали прошедшие скачки, кто-то оживлено спорил насчет наилучших пород лошадей, кто-то смеялся, речь текла рекой и ее гул набирал обороты.
Берт уже переоделся и следил за тем, как управляющий отдает последние распоряжения насчет установки трибуны, на которую совсем скоро взойдет Министр Магии. А потом и его отец.
В толпе показалась высокая макушка иссиня-черных волос — Маро был выше отца, а где-то чуть сбоку — шли Малфои — кобальтовый наряд Айри было трудно не заметить.
Все столпились вокруг угощений и неспешно перекусывали, в ожидании речей…
И вот, наконец, Нобби Лич в торжественном белом и черном поднимается на трибуны, купаясь в лучах оваций. Добровольные они или вынужденные, громкие или вялые, его не особенно интересует. Главное, что они есть. Этого достаточно. И все взгляды теперь прикованы к нему, потому что он - лидер этой страны. И все эти люди - его паства.

- Дамы и Господа! - Лич словно распахивает объятия, и голос его становится громким и звучным. - Это был замечательный год!

И он много говорит о том, как прошел этот год для страны. Как _хорошо_ он прошел. Как все довольны, благодаря стараниям ММ, и, конечно, подразумевая себя, Нобби Лича, в первую очередь. Он благодарит всех «скромных служителей Великой Страны» за их огромный вклад в общий итог. Он благодарит всех граждан за их содействие. Он выражает надежду на будущие успехи. На то, что политика ММ позволит всем жить в мире и твердой поступью идти в Светлое Будущее. И, кажется, лишь распаляется с каждой следующей фразой. Какое это будущее? Свобода и равенство!

Эффектная пауза, чтобы дать всем прочувствовать сказанное, и приглашение на трубуну хозяина этого дома.
Сложно повернуться к министру спиной, когда тот произносит речь - пожалуй это демарш, а зачем Ральфу демарши?
Этот так неизысканно.
Так топорно.
Так... грубо.
Так что он спиною не поворачивается, он просто, как видно, голоден и всю эту речь про рост удоев у пушных кролей пропускает мимо ушей, категорически занятый сбором дани со стола.
Кто может укорить человека в том, что тот голоден?
Он же даже ...не жуёт

Впрочем, тарелка `очень голодного человека" оставлена и забыта мгновенно, стоит оратору смениться.
Хозяин дома - это вам не Министр какой-то нечистокровной Магии, Хозяина дома глава рода Лестрейндж внимательно выслушает.
Стеффан Розье, похоже, хлопал громче всех (и смеялся бы громче всех на все эти высокопарные слова Министра, если бы был менее..успешным дипломатом). Но он был успешен, а потому никто не распознал бы за его взглядом, позой и улыбкой ту брезгливость и пренебрежение, которыми он полнился в присутствии Лича и его подобных.
Дослушав речь, Стеффан ринулся пожать руку Нобби Личу первым, попадая в объектив колдокамер и озаряясь их вспышками.
Следующая речь его. Он краем глаза замечает, как Ральф заводил руку за спину и потихоньку таскает еду со стола, всем своим видом показывая, насколько неимоверно интересно ему то, о чем вещал Министр… А что ещё будет, когда речь возьмет Верховный Чародей…

Покончив с церемониями и условностями, Стеффан поднимается на трибуну и вскидывает ладонь, призывая к тишине и вниманию:

- Уважаемые гости нашего общего праздника!
Я рад вас всех приветствовать сегодня у себя и очень надеюсь, что торжество по случаю Мабона пришлось вам по нраву.
Стеффан говорил долго: сначала о скачках и их результатах, потом перешел к благодарности Министру за прекрасные реформы, которые, несомненно, поднимут качество жизни в Магической Британии на новый уровень и закончил, снова вернувшись к скачкам:

- А сейчас я хочу наградить победителя сегодняшних скачек по количеству набранных за три заезда очков! - Розье-старший махнул рукой управляющему, а тот распорядился внести выполненный из чистого золота кубок с датой сегодняшних заездов, - Им становится молодой, подающий надежды наездник… - Розье медлит и улыбается, - Герцог Теренс Теодор Бэрк!
Оба Малфоя стояли на переднем плане, как и подобалось их титулу, положению и должности Главы  Рода в Министерстве. Но было видно, что речи самого Министра Абраксас хлопал не в пример более вяло, чем речи своего однокурсника и друга.
Люциус же не хлопал вообще — министру. А если и хлопал, то это потерялось где-то между делом.
Он вошел в сад почти одновременно с собственным именем, и теперь проходил сквозь толпу, как сокол, рассекающий крыльями небо. Свободный, быстрый и гордый. Король.
Обласканный овациями и солнечным светом - вниманием Бога.

Выходя на трибуну, ровно и почти без следов хромоты, и даря всему миру лучезарную улыбку на все ещё бледном лице.
Лице Короля.
Когда Министр взошел на трибуну, Амадеус о чем-то яростно спорил с Яксли, но им пришлось прерваться и выслушать всю ту «дрянь», как потом выразится он сыну в поездке обратно, что Нобби Лич «льет из своего поганого рта».
Глава Рода не хлопает министру вообще - Мальсиберы уже очень давно в глухой обороне и приехали сюда не для того, чтобы хлопать какому-то магглу, которого они _не выбирали_.
А вот другу Амадео хлопает: без фанатизма - он у него проявляется в другом, но искренне. И поздравляет победителя - тоже искренне. Врать и лукавить - это вообще не про графа Мальсибера.
Втзможно это про Лестрейнджей, но сейчас старший из них вплоне светски хлопает победителю, отмечая то интересное вырадение, что появляется на лице этого...юноши.
Внезапно, но посое конца оваций, Ральф пристально оглядывает толпу, выискивая младшего Розье. Нет. Выискивая, собственно говоря, своего сына и мрачнея от очевидного - его старшего сына нигде не было видно.
Но Ивен был тут и он наблюдал. Давно заметив отсутствие Рудо и Почетного гостя, он, будучи достаточно сообразительным парнем, сложил два и два, а потом пристально наблюдал за отцом своего лучшего друга, желая первым заметить выискивающий взгляд. И он его заметил. С ослепительной улыбкой, Берт направился к старшему Лестрейнджу, прихватывая со стола тарелку с наисвежейшими эклерами — Берт помнил от кого у Рудо эта страсть к сладкому.
Он появляется перед ним как бы невзначай и переводит высматривающий взгляд на себя:
- Ваше Сиятельство, а Вы уже попробовали наши эклеры? - Берт буквально сует старшему Лестрейнджу тарелку, - В прошлом году мой отец так старался, но Вы даже не попробовали. А они - по фирменному рецепту моей двоюродной пробабки-фрвнцуженки - истинной умелицы готовить настоящие французские булочки.
Бэрк принимает кубок из рук старшего Розье, и снова, как в момент первой встречи, склоняет перед ним горделивую голову в жесте уважения.
А после - коротко благодарит всех присутствующих. За этот праздник и за все, что каждый делает на благо своей страны.
И - мысленно - Бога. За каждую секунду своей жизни.

А потом спускается вниз, в сад. Минута славы меркнет и рассыпается пеплом. Все закончилось. В его руках просто металл. А вокруг те, кому он будет улыбаться, потому что должен. И он окунается в краткие поздравления знакомых уже министерских, стоящих в первых рядах. Как в темную холодную воду. Все ещё улыбаясь губами, и даже что-то говоря в ответ.
... Сиятельство...
Так же как младший Розье знает про страсть к сладкому, старший Лестрейндж легко угадывает эту... хорошо узнаваемую манеру. Отвлечь и обдурить.
Очень в духе Стеффана, очень.
Отвлекаясь от того, какой отличный породный жеребчик подрастает (и беря предложенный эклер) мистер Лестрейндж делает ровно два вывода:  вот этот вот Розье отлично знает, где его сын сейчас. И... где бы он ни был, он, Ральф, должен оказаться там немедленно, потому что вероятнее всего именно этого его наследник не хочет.
Ну хорошо...
Он надкусывает угощение. Хвалит. Аккуратно берет Розье под локоток - конечно, _читать_ чужого насоедника нельзя, но если _очень_ хочется, то...

- Ивен, неужели ваша прабака была вынуждена готовить сама? Стеффан никогда не упоминал о таком...

Вооон те кусты отлично подойдут .
Даже в свои 15 лет Берт был гораздо злее своего отца, а может и умнее. Он сразу понял, что намеревается сделать отец его лучшего друга, но, увы, к сожалению Лестрейндж-старший был сейчас в гостях, но даже не это важно - важна была отправная точка и раскладка сил - то, как были расставлены фигуры на поле. Как живые шахматы, а в эту замечательную игру Берт научился играть, когда ему было шесть лет.

Он быстро окинул взглядом находящихся рядом: Министр слишком далеко и он не подходит - Ив не хотел скандала, он хотел…конфуз.
Мальсибер старший даже не заметит, а вот…

Розье дает взять себя под локоть и даже мило улыбается, рассказывая герцогу про то, как же умопомрачительно его прабабка готовила сама и совершенно этого не чуралась, и так он минует какое-то расстояние вдоль накрытого стола…но в этот момент он, максимально рассчитав траекторию движений - и он молился, чтобы она была верна - уводит ногу в сторону и цепляет ножку стола.
Ив знает, что его длина - не цельная, он весь состоит из многих столиков, приставленных друг к другу вплотную, а потому он задевает одну из ножек и рывком тянет ее на себя, а на этом столике - как же удачно - находится пирамида из бокалов, по которым водопадом льется шампанское.
От этой «подножки» стол накреняется, пирамида на мгновение шатается, но после рассыпается вдребезги, заливая игристым все вокруг: сидящих и стоящих рядом гостей, скатерти и яства, но самое главное - самого Ива. Ему даже неважно, облился ли в итоге уважаемый отец его любимого друга - главное, что он сейчас ждет - это реакцию отца, которая не заставила себя ждать.

Стеффан уже активно извиняется перед гостями, на ходу раздавая приказы домовикам, но его взгляд прикован к Наследнику и взгляд этот раздраженный - меньше всего Розье старший хотел таких инцидентов на своем торжестве.
Он быстро подходит к сыну и почти сквозь зубы отсылает его немедленно переодеться, извиняющимся тоном обращаясь к Ральфу и прося его быть снисходительнее к подрастающему поколению.
«А помнишь, какими были мы?»

Дальше Ивен уже не слушает. Он деланно краснеет и кланяется герцогу, успев выудить свою руку из под его еще до того, как это мог бы увидеть отец и быстрым шагом направляется исполнять приказ - переодеваться в чистое.
Он бы плюнул и пошел искать Рудо и скорее всего нашел бы его в конюшнях, но нет, он не даст старшему Лестрейнджу такого шанса - если он и хочет последить за Бертом, то пусть проводит его до его же спальни.
Обход всех желающих его поздравить. Да, он всё ещё пятнадцатилетний мальчик. Но он Победитель. Он Король. И, выученный Дени Баркли, он прекрасно умеет делать комплименты дамам за 30. Министерские жены в восторге.

А вот… сам Нобби Лич жмет ему руку. Какая удача для бизнеса Бэрков!…
Господи, как теперь её отмыть? Отрезать?!

Поздравления от аристократии. Кивки, улыбки от некоторых. Какой прекрасный день!
И как хочется… побыстрее его закончить. Быть с тем, кто смотрит дальше его сверкающего кубка, титула, дальше огненного опала на его булавке.

Маро. Где ты?
Бэрк ищет его цепким золотисто-янтарным взглядом сокола почти с тоской.
Он, конечно, не позволит какому-то там шампанскому...
Для repellio достаточно даже отсутствующей палочки - простая бытовая чара, но прокоятый мальчишка конечно же ускользает - невозможно совершить задуманное когда Стеффан так просит...
- Мы были хуже, - отвечает он давнему другу, - и я не подставил твоего отца, когда... Нужно было его отвлекать от твоих... шкода.
Нет, это шутка и ностальгия и лицо Ральфа почти мечтательное - юность, детство, проказы... но в том, что Стефф сложит два и два - уверен. Друг его вовсе не дурак. Вовсе...
Мистер Лестрейндж не находит нужным следить за эти подростком, нет... Он просто рассуждает... Логически
Последнюю реплику Лорд уже явственно слышит — а до этого видит двоих своих друзей, один из которых все эти множество лет был его лучшим другом. И Том знает это выражение лица — как у зверя, которому не повезло с броском…
Лорд подходит к ним с улыбкой и откуда-то заранее со стола взятым бокалом — заранее.

— Ральф, ну что за хмурое лицо? Стеффан устроил прекрасный праздник — это ли не повод улыбнуться? — Том, конечно, не Стеффан, но тоже прекрасно сложил два и два, его взгляд слегка с прищуром, он выше их обоих больше, чем на голову, и он смотрит таким взглядом, который не позволяет..отвлекаться на пустяки.
— Быть может выпьем за прекрасный Мабон? Стафф, остались ли еще целые бокалы с шампанским для тебя и Ральфа?
Адемаро улыбается, когда Терренсу  вручают кубок - он действительно за него искренне рад, но отойти от отца не решается, он ловит его янтарный взгляд, которым тот несомненно ищет именно Мальсибера-младшего и кивает ему все с той же улыбкой, как бы говоря: «Ты молодец! Он твой по праву».

На переполох из-за разбитых бокалов и обляпанных одежд Амадеус не обращает никакого внимания — официальная часть окончена и он снова вернулся к жаркому спору насчет породности лошадей с Яксли.
- Конечно остались… - он чуть было не добавляет «Милорд», но осекается и кивает, начиная озираться в поисках нужного, а после, не дожидаясь никого из слуг или домовиков, лично отправляется на поиски того, о чем попросил Лорд.
И он находит. Глотает взгляд черных глаз благодарно и жадно, как воду. Чувствуя, как расправляются судорожно сведенные на переносице брови. Как улыбка становится более мягкой и ровной. Настоящей.

Да, он смог. И сможет потерпеть ещё немного. Так нужно.
- О, да. Это повод. Надеюсь, ты ставил против меня на победителя и за меня на выигрыш? Это единственное, что порадовало бы меня сегодня...
Не можешь скрыть недовольство - скрой его причины.
Тем более от друзей... Тем более...
Ральф хмурится, пытаясь вспомнить, а видел ли он Тома вовсе, когда искал своего непутевого сына? Точно не стоящим...
- Я начинаю думать, что зря отказался продать эту проклятую кобылу два года назад. Как будто сглазили лошадь.. Как одного из преподавателей в этом их Хогвартс. Не ты?
Первый вопрос рождает в Томе вспышку бешенства — Ральф прекрасно знает, что Том не участвует в тотализаторах, устраиваемых аристократией, так как у него попросту нет таких сумм, которые не казались бы смешны в противовес.
И внезапно это звучит, как издевка, но Лорд лишь чуть шире — щурится и чуть шире — улыбается, качнув головою, — Нет, ты же знаешь, я мало интересуюсь..скачками.
Голос Лорда был размерен и бархатист, он оплел пальцами ножку фужера и смотрел прямо в глаза другу, прекрасно зная, что тот — как бы ни старался — не увидит в этом взгляде ничего, что его так сейчас интересовало, а за взглядом — и подавно.
— Ты про Феху? — это был риторический вопрос, Том знал про какую лошадь идет речь, — Проклятья на ней никакого нет, у всех бывают..плохие дни. Это не повод ставить на ком-то крест.
Эта фраза была сказана не просто так — Ральф несколько раз серьезно ошибался на его памяти, но Том никогда не заменял его..другим.
Последнее, о чем Ральф думает - тотализатор. Есть ставки и... ставки, и ставку от одного из владельцев конюшен не пример ни один букмекер. Если он не идиот...
Другое дело ставки внутренние - один-два галлеона нс интерес, но возможно - Ральф смотрит на то, как улыбается ему Том, мистеру Реддлу о них не сказали . Именно зная его нелюбовь... к ставкам.
Лестрейндж не отводит взгляда, позволяя себя... читать. Да, он недоволен, да, он искал сына, да, он про Феху...
- У этой кобылы они вечно на Мабон. Посмотрим на Самайн, верно?
— Конечно. На Самайн всегда удачнее, верно?
Но Лорд не читает его — ему без надобности, он и так знает, кого Ральф искал и чем недоволен — отсутствием сына. Зато Том этим отсутствием очень доволен и оттого, не дожидаясь возвращения Стаффа, делает глоток шампанского, перед этим приподняв его, — За взятие любых вершин, Ральф. Нас их ждет еще много.
И вот тут улыбка становится мягче — он думает уже совсем о другом и оно подсвечивает его улыбку нежностью?
Это красивое лицо Бэрк узнал сразу. Он видел его как-то на охоте у Лестрейнджей. А, после, в воспоминаниях Горбина.
Тот самый полукровка. Бывший приказчик в их лавке. Почти министр магии на прошлых выборах. Тот, на кого втайне молились теперь все его друзья. И их родители - тоже. Почти Бог? Легендарный маг.

Сейчас он был занят разговором. Да и был достаточно далеко, но Теренс, между очередной светской беседой, снова и снова возвращался к его высокой стройной фигуре пытливым золотым взглядом.
- За тот успех, что согревает кровь!
Он подлерживает этот тост, оторвавшись от своих мыслей. Дела рода он решит потом , сейчас - дела Острова
— Да, за него. — Том кивает и делает еще один глоток, блуждая взглядом в поисках знакомого лица, но натыкается на..незнакомое — с соколиными глазами и пожаром на голове. Этот ирландец выглядит настолько яркой кляксой на фоне остальных, что Лорд вспоминает, как видел его несколько раз на каких-то светских мероприятиях — но ничего сверх этого он не помнил. Пока это не представляло..сферу его интересов.
Но Том был в хорошем расположении духа, а посему едва заметно кивает юноше — обозначением границ вежливости и поворачивает голову снова к Ральфу, оставляя фужер на стол:
— Я был рад тебя видеть и надеюсь увидеть вновь в ближайшее время. — голос Тома все еще приветлив, но в нем сквозит легкий привкус металла. Он протягивает другу руку, прощаясь и благодаря за приятную компанию. — Если я не увижу по пути Стеффана, передай ему, что я и его был рад видеть и еще..мои благодарности за столь чудесный..Мабон. — на последнем слове голос смягчился и на губах вновь заиграла та самая нежная улыбка.

———>> парадный подъезд
Увидев, что Министр со своей свитой уже отбыли, а за ним поспешил и их прихвостень - Верховный Чародей, старший Мальсибер, кивнув своему Наследнику, как кивают обычно охотничьему псу, засобирался к парадному подъезду, где остался их экипаж.
Он поискал глазами хозяина, но не смог его увидеть и направился по усыпанной гравием дорожке, полагая, что встретит его во время отъезда.
——>> Парадный подъезд
Он как раз успевает - кивнуть на прощание Адемаро и поклониться уважительно его отцу, краем глаз улавливая знакомую тень, но сейчас не пересекаясь с ним...больше.
Рудольф занимает место при отце и дальше следует за ним тенью. Единственное, что он позволяет себе сказать главе рода - 'мне нужно было побыть одному' и в целом, это сложно назвать ложью.
Как большую часть происходящего
Люциус не особенно любил фуршеты ни под открытым небом, ни под закрытым — отец всегда настаивал, что он присутствовал при любых светских беседах, которые он заводил с теми, с кем считал выгодным познакомить своего Наследника. И Айри приходилось стоят, а зачастую еще и перенимать эстафету и вести начатые Абраксасом беседы самому и неважно, нравились они ему или нет и были ли Наследнику интересными.
Он приехал побыть с друзьями, но «побыть» в понимании отца — пересечься взглядами и перекинуться парой фраз.
Этого достаточно, чтобы поддержать с ними общение, а значимые связи возникали не из круга тех, с кем ты одного возраста.
Иногда Люциусу очень хотелось напомнить отцу про одно очень важное для их рода знакомство отца, которое как раз состоялось внутри его же курса с его же ровесником, но пока Айри молчал — будет еще время. Но не сегодня.
Поэтому, когда череда бесполезных и скучных бесед иссякла и отец предложил поехать домой, Наследник устало соглашается.
Он лишь посылает невнятную улыбку подошедшему в последний момент Лестрейнджу и своей грациозной походкой оставляет сад, заправляя жемчужную прядь за ухо по пути к их экипажу.

———>>> парадный подъезд
Сложно сказать, какой реакции ждал Теренс, прожигая его взглядом. Что мистер Реддл протянет ему руку, как уже сделал Глава ММ? Что надменно отведет взгляд? Или что… поклонится?

Но тот кивнул, и на мгновение юный Король Коннахта потерял нить разговора с текущим своим собеседником из Отдела борьбы с неправомерным использованием артефактов. Едва заметно вспыхнув и на мгновение досадливо закусывая губу.

Разговор как-то постепенно иссяк, став скучным. И Бэрк, выжав из себя последний остаток улыбки и любезности, счел за лучшее пойти в сторону экипажей. Кивнув по дороге опекуну в приказе следовать за собой.

—-> парадный подъезд