- Особенно с учетом того, что я слышал про традиции военных родов, это действительно тянет на остроту.
Ив смеется вместе с сестрой, хоть на этот смех и ложится какая-то сумеречная тень. Катберт еще не знает, что совсем скоро сумерки начнут иметь для него не только единое и привычное значение. Говорят, что знание - сила, но конкретно здесь и сейчас незнание означало не слабость, а покой.
Берт отгоняет от себя непрошенные мысли, возникшие у него при упоминании всех тех, кто еще жил по темным и древним постулатам Старого Знания. Гораздо важнее ему сейчас было то, что лежало ближе - почти на растоянии вытянутой руки. Все эти колбы и склянки, трудолюбиво выуженные кузиной из кажется бездонного шкафа, сулили надежду на простую вещь - уснуть и не провалиться в очередной кошмар, оставляющий отметины не только на рассудке Ива, но и на теле.
Наследник подрывается и спрыгивает с подоконника. В это время Белла уже достала на свет большую часть того, что хранил в себе старинный шкаф. А еще упомянула про книгу рецептов. Черт его знает, кто вообще засунул все это барахло туда и почему решил использовать для своего импровизированного склада именно эту комнату. Но Ивен в моменте был ему благодарен.
- Хорошо, давай рискнем. Хуже точно уже не будет.
Он в этом уверен. Что может быть хуже? Смерть? Да, это было бы грустно. Умереть в четырнадцать, когда впереди вся жизнь и трава все еще так же сочна и изумрудна, как в детстве, а яркий свет солнца неизменно вызывает щурую улыбку. Но в конце концов не страшнее, чем сойти с ума и провести долгие годы в иной реальности, из которой не сбежать. Стать заложником самого себя и кто знает, чем или кем могда быть населена эта реальность? Действительно лучше умереть, чем ежеминутно сражаться со всеми своими страхами и демонами в паутине искаженного подсознания.
Ив опускается на корточки возле огромного и стылого камина. Раньше эта комната точно была жилой, ведь здесь есть витражное разноцветное окно, что попросту немыслимо для хозяйственных помещений, но нет кровати. Должно быть ее давно унесли в более востребованное для нее место.
Он встряхивает рукой и в ладонь соскальзывает его небольшая - черная, с алыми прожилками - палочка. Внезапно вспоминается, как удивился этому выбору владельца мистер Олливандер, а его собственный отец лишь загадочно улыбнулся, положив ладонь мальчику на плечо. Тогда Катберт еще не знал, как отчаянно она будет вибрировать, кастуя что-то из темных заклинаний в жарком и спертом воздухе на заброшенной мельнице. Совсем как дрожит голодный зверь в предвкушении крови. Но сейчас она не дрожит, ее полированное тело не отдает легкой вибрацией в пальцы. Наоборот, она словно скучает, колдуя простое и бытовое. Еще чуть-чуть и зевнет невидимым ртом. Но ей приходится, когда Берт произносит формулу и взмахивает ей, слегка рассекая воздух и направляя кончик в давно истлевшее и превратившееся в уголь что-то. Огонь мгновенно вспыхивает, но Катберт спешит ему помощь - он тянется рукой куда-то в сторону; туда, где в темноте грудой ветхого хлама валяются какие-то очень старые газеты. Многие из них от времени спрессовались и блондину приходится рвать слоеный пласт, чтобы подкинуть и накормить родившееся из магии пламя.
- Готово. - он оборачивается к сестре через плечо, убирая палочку обратно в чертог манжеты, и охватывает взглядом все то, что она к тому времени успела расставить на полу. Арсенал был немаленький и блондин тихо присвистывает, - Да тут не только зелье сна без сновидений можно сварить, но и целый Эликсир жизни. - Розье поднимается и подходит к сестре, - Так что из этого нам пригодится? Ну, помимо котелка и каминного крюка.

— Философского камня там нет? — на всякий случай с улыбкой уточняет Ив и берет из предложенного ассортимента то, что сказала сестра. — А то может этот шкаф принадлежал Фламелю?
Наследник все еще шутит и то, что у него до сих пор не отвалилась эта способность говорит о еще и том, что в нем жива надежда. Да хоть бы и на это зелье. Он тоже не любил их варить; для этого нужна была терпимость во всем: к рутине, к точности, к собственным неудачам. А еще немалая доля усидчивости. Ничего из этого не было в достаточном количестве в характере младшего Розье. Может еще и поэтому он и в дипломатах себя не видел — терпимости к чужим увёрткам в блондине также был недобор.
Но сегодня все это отходит на второй план. Если для достижения цели нужно немного посидеть и слегка потолочь — он посидит и истолчет.
Для этого он берет отодвинутую в его сторону медную ступку и принимается за работу, усевшись перед камином прямо на пол. Руки работают вполне споро — спасибо наставлениям профессора Слагхорна — и вот уже на дне образуется коричнево-бурая масса с весьма резким запахом. Катберт усмехается, вспоминая, как выглядят цветки асфоделя и то, что он - на пару с цикламеном - олицетворяет связь с загробным миром. Весьма обнадёживает, когда желаешь проспать вечность.
Пробежавшись взглядом по выложенным предметам, Ивен не находит среди них весов. Поэтому приподнимается и тянется к подносу. Где-то там лежат чайные ложки и одна из них вполне себе сгодится за аналог. Он зачерпывает кашистую массу и убирает лишнюю горку.
— Пять грамм. Ну, плюс минус.
А затем с помощью заклинания пропускает ее же через уголь, ставший незамысловатым фильтром. Когда очищенная смесь опускается в воду, а следом за ней туда же отправляются другие ингредиенты, она окрашивается сначала в коричневый, а затем в иссиня-черный цвет. После же стремительно меняет консистенцию, превращаясь сначала в густой булькающий бульон, а затем вновь во что-то более жидкое и очень похожее на крашенную воду, переливающуюся едва заметными блестками.
Берт помешивает варево и думает над тем, точно ли им удалось воспроизвести все верно и что нет лучшего способа проверить это, как просто выпить и не думать.
Четыре минуты проходят быстро, осыпаясь на стеклянное дно мириадами почти белых песчинок. Как только последняя падает вниз, Ив поднимает на сестру глаза и перестаёт мешать.
- Как будто бы все. Давай какую-нибудь склянку из тех? Перельём, остудим и я выпью. - Розье всерьёз рассчитывает, что пить кипящее зелье ему не придётся. - И будь что будет.